Страна, которая добровольно отдаёт свои территории, перестаёт быть субъектной. Попеску готов идти в ЕС без Приднестровья

Министр иностранных дел Нику Попеску заявил, что Молдова готова присоединиться к Евросоюзу без Приднестровья. “Если мы не сможем реинтегрировать нашу страну до присоединения, то было бы логично нам присоединиться к Европейскому союзу с той частью территории, которая управляется Кишиневом”, - сказал он.

Тем самым министр иностранных дел Республики Молдова фактически подыграл властям непризнанной республики, которые давно уже предлагают Кишиневу “цивилизованно разойтись”: Молдова уходит в ЕС и оставляет в покое Приднестровье. Последний раз это было в марте прошлого года после начала российской военной операции на Украине и подачи Молдовой заявки на вступление в ЕС, когда Тирасполь призвал Кишинев “приступить к диалогу с целью окончательного цивилизованного урегулирования взаимоотношений на основе мирного добрососедского существования двух независимых государств”. Так как подача Кишиневом заявки на членство в ЕС “кардинально меняет обстоятельства окончательного урегулирования молдавско-приднестровских отношений”: свою заявку молдавская сторона подала “без учета мнения и вне рамок консультаций с приднестровской стороной, при полном игнорировании обсуждения этого вопроса в существующих переговорных форматах”.

Кипр или Косово?

Еще в начале перехода Молдовы под полное внешнее управление, в 2012-2013 гг. ходили упорные слухи, что Евросоюз и США, а точнее “англосаксонский истеблишмент”, выработали генеральную линию решения приднестровского конфликта: правобережная Молдова интегрируется в ЕС, Приднестровье от нее отделяется. А вот что делать с непризнанной республикой дальше – вариантов рассматривалось несколько. Либо применяется кипрский сценарий, либо неопределенная ситуация со статусом Приднестровья “замораживается”, а потом Запад, например, отдает ПМР России в обмен на какую-либо весомую политическую услугу или уступку.

Западные союзники, как утверждалось, больше склонялись к кипрской модели, по которой правобережная РМ ускоренными темпами интегрируется в Европейский союз, а Приднестровье остается в качестве неконтролируемого анклава, зажатого со всех сторон. Далее при помощи кредитов и грантов ЕС и США пытаются поднять уровень жизни в Молдове до показателей, которые могут стать привлекательными для приднестровцев. Параллельно западные партнёры воздействуют на приднестровский регион с помощью “кнута” (экономических мер и санкций, прежде всего в отношении металлургического завода в Рыбнице) и “пряника” (грантов, социальных проектов и безвизового режима для граждан Молдовы).

И этот сценарий тогда достаточно активно начал реализовываться: Кишинев установил на Днестре посты миграционного контроля, гражданам Молдовы был предоставлен безвизовый режим (что должно было стимулировать приднестровцев принимать гражданство РМ), Тирасполь жаловался на очередную блокаду региона, “фактическое блокирование транспортного сообщения” и “идеологию подавления”.

“Мы наблюдаем формирование коллективного механизма ограничений по отношению к Приднестровской Молдавской Республике со стороны Республики Молдова, Украины и, в ближайшей перспективе, вероятно, в какой-то степени и Евросоюза”, - говорил приднестровский лидер Евгений Шевчук в 2014 году в своем ежегодном послании народу.

Но Запад данный сценарий так и не дожал: в 2016 году, когда у правобережной Молдовы и Приднестровья истёк режим автономных торговых преференций с ЕС, Брюссель всё-таки пустил Приднестровье в свою зону свободной торговли. И, если опираться на данные статистики, сейчас Евросоюз является одним из основных торговых партнеров приднестровского региона. Так, согласно данным Таможенного комитета ПМР, в 2022 году более ¾ экспорта пришлись на правобережную Молдову и Евросоюз (в частности, Румынию).

Тогда это решение преподнесли как принуждение приднестровских элит к реинтеграции Молдовы. Мол, холдинг приднестровских частных компаний ООО “Шериф”, являющийся самым крупным налогоплательщиком Приднестровья и монополистом мобильной и фиксированной связи, втягивают в удобные для ЕС схемы, с тем чтобы потом холдинг принудил власти региона к интеграции с Молдовой. В свою очередь злые языки говорили, что такая примирительная позиция ЕС по отношению к Приднестровью объясняется нежеланием конфликтовать с Россией из-за блокады экспорта из этого региона в Евросоюз, а также заинтересованностью германской промышленности в продукции Молдавского металлургического завода, расположенного в Рыбнице.

В общем, если это и была в какой-то мере реализация “кипрского сценария”, то довольно неудачная. Поднять при помощи кредитов и грантов уровень жизни в Молдове до такого показателя, чтобы это стало привлекательным для приднестровцев, и одновременно зажать Приднестровье со всех сторон, чтобы оно было вынуждено реинтегрироваться с правобережной Молдовой, не удалось. Несмотря на многомиллионные вливания, уровень жизни в Правобережье не только не поднялся, но и наоборот, упал. И если сопоставить текущие тарифы на энергоресурсы на обоих берегах, то Приднестровье явно выигрывает. Более того, правобережная Молдова сейчас зависит от дешевой электроэнергии, производимой на приднестровской МолдГРЭС (88% всей потребляемой электроэнергии в августе), которая в свою очередь зависит от поставок бесплатного для ПМР российского газа.

“План Б” в текущих условиях

В принципе, Нику Попеску сейчас предлагает реализовать всё ту же “кипрскую модель”, допускаемую западными партнёрами как в отношении Молдовы и Грузии, так и воюющей Украины.

“Очевидно, что план “А” – это урегулирование приднестровского конфликта в условиях и в рамках вступления в Евросоюз. Если нам это не удастся в ближайшие годы, никто не будет держать Республику Молдова в заложниках этой ситуации. И был сигнал, что если мы не сможем реинтегрировать нашу страну до присоединения, то было бы логично нам присоединиться к Европейскому союзу с той частью территории, которая управляется Кишиневом, и продолжить работу по реинтеграции страны впоследствии”, - заявил глава внешнеполитического ведомства.

Однако сейчас не 2012-2013 гг., и даже не 2014 год – глобальный расклад с тех пор кардинально изменился, и кипрская модель сейчас не то что мало реализуема, она ещё и крайне вредна для национальных интересов.

Если исходить из первоначального сценария, после активной интеграции и присоединения правобережной Молдовы к ЕС, Запад при помощи кредитов и грантов поднимает уровень жизни в республике до уровня, который может стать привлекательным для приднестровцев, и может их подтолкнуть к реинтеграции.

Однако авторитетная неправительственная организация “Всемирный экономический форум” (ВЭФ), известная проведением ежегодных встреч в Давосе, в своем “Докладе о глобальных рисках” провозгласила, что ближайшее десятилетие (2023-2033 гг.) будет кризисным. Даже ввела новый термин – “поликризис”. Это ситуация, когда различные риски пересекаются и вся их взаимозависимость ощущается очень остро, как пояснили эксперты ВЭФ. Наряду со “старыми” рисками – инфляцией, кризисом стоимости жизни, торговыми войнами, широкомасштабными социальными явлениями, геополитической конфронтацией и т.д. – добавляются относительно новые – высокий уровень госдолга во многих странах, новая эра низкого роста, низких инвестиций и деглобализации, торможение развития человеческого потенциала после десятилетий прогресса.

В общем, развитый мир, в том числе и Европа, в ближайшее десятилетие будут беднеть. Британский политолог Аарон Бастани назвал это концом “эпохи благоденствия” в Европе. В принципе, это уже происходит. Авторитетные аналитики предвещают крах немецкой экономики, а Германия, как известно, один из основных доноров бюджета ЕС. Американский экономист Даниэль Стелтер считает, что экономическая модель ФРГ идет в сторону структурного краха с фатальными последствиями не только для Германии, но и для всего ЕС. А глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в конце июня признала, что Евросоюз отдал Украине весь резерв своего бюджета до 2027 года (так называемую “подушку безопасности”), и призвала страны-члены внести в общий бюджет дополнительные взносы.

В таких условиях Республике Молдова вряд ли стоит рассчитывать на какие-то большие вливания со стороны Брюсселя, да и других западных партнёров, для поднятия уровня жизни и усиления привлекательности РМ в глазах приднестровцев. Тем более, как предупредила недавно министр финансов, Молдова с каждый годом будет получать все меньше грантов и может рассчитывать в основном только на кредиты.

Есть, конечно, другой вариант “принуждения” Левобережья к реинтеграции – усиление давления. В последнее время позиция Кишинева по отношению к Приднестровью заметно ужесточилась. В феврале парламент принял поправки к Уголовному кодексу, предусматривающие тюремный срок за сепаратизм. Так что приднестровские чиновники предпочитают больше не появляться в Кишиневе. Тирасполь обвиняет Кишинев в усилении транспортной и экономической блокады, а также попытках полностью обнулить работу международного переговорного формата “5+2”, и даже обратился по этому поводу к ООН и ОБСЕ. С 10 августа экономические агенты Приднестровья должны оплачивать налог за проведение таможенных процедур, как это делают хозяйствующие субъекты Правобережья. Перманентно звучат призывы оставить регион без российского газа. И это вполне возможно после 31 декабря 2024 года, когда истечет срок действия контракта на транзит российского газа через Украину. Во всяком случае, украинский министр энергетики Галущенко в интервью Financial Times заявил, что Украина готовит свою газотранспортную систему к тому, чтобы приостановить экспорт газа из России в Европу.

Элементы экономического давления есть и в самой “кипрской модели”, которую так активно нам навязывают: хотя юридически Северный Кипр является частью Евросоюза, законодательство ЕС на него не распространяется, к тому же Европейский союз применяет к Северному Кипру экономическое эмбарго в соответствии с решением Европейского суда. В итоге получить доступ к мировому рынку Северный Кипр сегодня может только как потребитель, а не производитель, и этот доступ зависит от Турции.

Однако, как уже отмечалось, мир изменился. Если еще пару лет назад РФ мало что могла предпринять и пыталась бы дипломатическими путями облегчить положение Приднестровского региона, то теперь у нее развязаны руки. Мы уже видели, как действует Россия в экстремальных ситуациях: сначала признает независимость конфликтных территорий, а потом путем референдума присоединяет их к себе.

Российское руководство официально не разглашает свои дальнейшие планы по СВО, но многие российские политики и аналитики открыто говорят, что Украину вслед за Азовским морем следует лишить выхода к Черному морю и вернуть обратно все южные территории (Одесскую и Николаевскую область), а также вернуть России Приднестровский регион. Юридических оснований для признания независимости, а потом и присоединения Приднестровья Москва может предъявить сколько угодно: это и результаты референдума 2006 года, на котором 97,1% приднестровцев высказались за независимость ПМР и последующее свободное присоединение к России, и несколько обращений Верховного совета непризнанной республики к Госдуме, Совету Федерации и президенту РФ с просьбой признать ПМР в качестве суверенного и независимого государства. А своими действиями (усиливающейся русофобией и ужесточением давления на Левобережный регион) официальный Кишинев в этом отношении только играет на руку Москве.

Так что реализация сценария, который обрисовал Нику Попеску, в нынешних условиях даже опасна. Любой вариант со “сдачей” территорий приведёт к тому, что или интегрирующуюся в ЕС правобережную Молдову в итоге “съест” Румыния, которая всё больше распространяет здесь своё влияние, постепенно подминая под себя стратегическую национальную инфраструктуру. Либо Кишинёв попадёт в полную зависимость от Брюсселя и англосаксов с их неоколониальной политикой. Что, кстати, ясно видно на примере того же Кипра, модель которого нам насаждают. Достаточно вспомнить обрушение кипрской банковской системы и финансовый кризис 2013 года, когда Евросоюз и англосаксы заставили Никосию заблокировать счета “сомнительных” клиентов на миллиарды долларов, а потом ЕС и еврорегуляторы вовремя не смогли или не захотели решать долговую проблему острова.

В текущих условиях, когда идёт глобальный передел и делёж сфер влияния, Приднестровье или “приднестровский регион”, как решило теперь писать во всех официальных документах правительство, – является сдерживающим фактором. Недаром западные партнёры сейчас так настойчиво подталкивают “подшефные” руководства стран Восточного партнёрства отказаться от “спорных” территорий, чтобы обеспечить их полную от себя зависимость. Так, весной этого года, после визита ряда американских чиновников в Ереван, премьер Армении Никол Пашинян вдруг заявил, что Ереван готов признать Карабах в составе Азербайджана - после нескольких десятков лет непримиримого противостояния. А на днях руководитель офиса генсека НАТО Стиан Йенссен предложил Украине обменять часть своих территорий в пользу России на членство в НАТО.

Сигналы из США и Евросоюза, в том числе по ускорению процесса евроинтеграции, могут подаваться разные, но разве целостность страны, суверенитет и независимость не важнее вхождения в какие-либо союзы? Национальные интересы “подшефных” стран глобальных игроков мало интересуют. Мы и сейчас сильно зависим от Вашингтона и Брюсселя, но пока ловушка окончательно не захлопнулась, есть шансы выбраться из этой ситуации в область нейтрального государства. Как это и предусмотрено в Конституции.

Особенно, если учесть колоссальную экономическую выгоду для жителей обоих берегов Днестра от воссоединения страны. Экономика двух берегов Днестра формировалась во времена СССР таким образом, чтобы промышленность левого берега дополняла промышленность правого берега для снижения транспортных расходов и повышения уровня самодостаточности Молдовы. Рыбницкий металлургический комбинат производит всю гамму изделий из черного металла, используемого для строительства, в Днестровске расположена одна из крупнейших в Европе электростанций, способная полностью, с большим резервом, обеспечить всю страну электроэнергией, в Рыбнице расположен крупный цементный завод, благодаря которому сдерживаются цены монополиста Лафарж, в Тирасполе и Бендерах сохранились ряд предприятий легкой промышленности и машиностроения. В свою очередь, на правом берегу расположены предприятия пищевой промышленности, стекольные заводы, производство упаковки, строительных материалов, мебели, ковровые фабрики… Список можно продолжить. Объединившись, мы можем построить в высокой степени самодостаточную экономику и, наоборот, две части одной страны превратятся в анклавы, которые будут опустошаться колониальной политикой сильных мира сего. Нам, жителям обоих берегов, это надо? Очевидно, всем этим Нику Попеску стоит подумать, в чьих интересах они работают, пытаясь проводить подобную политику. Будем надеяться, что это самодеятельность молодого и неопытного министра…

Очень часто приходится слышать, что судьба Молдовы, как левого берега Днестра, так и правого, решается не в Кишиневе и Тирасполе, а глобальными игроками. Но разве воля и желание народа ничего на значат? Разве не должны мы бороться за свои национальные интересы, независимо от того, насколько они устраивают других? Только объединённая, нейтральная Молдова в состоянии развиваться и отстаивать свое место в новом мире, где идут сейчас поистине тектонические процессы. Может быть кто-то, занимающий сейчас ту или иную высокую должность, надеется, улучшив свое CV, вернуться куда-нибудь в теплые кабинеты западных столиц, но мы-то остаемся здесь! А значит, должны обустраивать свой дом так, как считаем нужным.

Ксения Флоря