Кто управляет финансами Молдовы?

На протяжении последних лет, а вернее с 2009 года, все чаще возникает вопрос — в угоду кому и чьим интересам служит кредитно-финансовая система Молдовы? После кражи миллиарда из трех молдавских банков и отсутствия по сей день фактических виновных и осужденных по этому делу, возникает уже другой вопрос: Почему в кризисные периоды, а Молдова переживает именно такой, наша страна не может распоряжаться своими же финансами в интересах граждан?

Нет повода без поводов

Последний месяц валютный рынок страны «трясет». Курс молдавского лея резко сдал свои позиции по отношению к евро. Притом что курс доллара сохраняется на уровне 17,77-18 леев. Но когда курс евро, установленный Нацбанком, подскочил до 21 лея 69 банов, некоторые забили тревогу.

Кто-то считает, что молдавский лей ушел в минус на 11%, и это «рекорд» за последние пять лет. Другие уверены: нет повода для беспокойства, эти колебания сезонные. Тем более что сезонные колебания курса напрямую зависят от экспорта и импорта, а также денежных переводов из-за рубежа. Экспорт уже три месяца подряд сокращается (падение составило 8%). Импорт, напротив, вырос на 6%.

Как подчеркнул в комментарии для noi.md глава Института рыночной экономики Роман Киркэ, курсовая разница возникает из-за паритета евро к доллару на международных рынках. Но психологической отметки евро еще не преодолел, как это было в 2016 году — более 22 леев. Так что Нацбанк, считает Киркэ, занимает сейчас пассивную позицию, в его интервенциях необходимости нет. Поводом для паники может служить резкое сокращение денежных переводов из-за рубежа.

Но есть и другое мнение, что все эти сезонные колебания курса валют не на все 100% естественное проявление рыночных тенденций.

В качестве отступления

Вспоминаю тот же 2016 год, когда курс евро превысил психологическую отметку в более чем 22 молдавских лея. Доллар также существенно вырос. Тогда, как говорится, ничего не предвещало беды. Нацбанк отчитывался о ситуации на рынке, рассказывая всем нам, что у него все под контролем. Здесь нужно понимать, кому от обесценивания молдавского лея хорошо, а кому плохо. В первую очередь страдают простые люди, потому что слабый лей неминуемо ведет к подорожанию всего и сразу — товаров первой необходимости, продуктов питания, услуг, стоимости энергоресурсов (!). Некоторые говорят, что от ослабления лея хорошо экспортерам, которые, получая больше леевой массы, меньше платят за расходный материал для местного производства, а также оплату труда. Но этот эффект кратковременный. В долгосрочной перспективе страдает весь бизнес – и производственники, и импортеры, и экспортеры.

И это лишь видимая часть айсберга, как прямое следствие такой финансовой политики, регулятором которой выступает в Молдове Нацбанк. В его основные функции входит поддержание и обеспечение стабильности цен. Сейчас в условиях беспрецедентного кризиса цены выросли по некоторым товарным позициям, особенно на продукты питания до 30%. И мы все как-то уже попривыкли к тому, что происходит. Если растет инфляция — значит, тому есть причины. Если обесценивается молдавский лей — значит, так надо, говорит нам Нацбанк.

Но вернемся в 2016 год. Мне довелось оказаться слушателем истории из закулисья так называемой молдавской финансовой системы. Просто в узком кругу один из приглашенных проговорился в ответ на наши возмущения очередным скачком курса евро: «А что вы так возмущаетесь, переживаете за бедных людей, я, например, на этих скачках развиваю свой бизнес. Я просто заранее знаю, когда молдавский лей обесценят или, наоборот, «подтянут». На этом в Молдове зарабатывают не просто большие, а огромные деньги». Это то закулисье, в которое пускают очень узкий круг лиц, в который входят и политики, и крупные экономические агенты, и — внимание! — иностранные инвесторы. Информация эта, понятное дело, стоит не дешево. И получить ее можно исключительно, сами понимаете, откуда…

Государство в государстве

В разгар пандемии, когда стало очевидно, что бюджет не справляется с тотальным кризисом, который затронул все сектора экономики, политики и эксперты стали рассматривать возможность использования валютных резервов для поддержки населения и бизнеса. Сейчас валютные резервы Нацбанка превысили 3,75 млрд долларов. Как ранее отмечал noi.md, у НБМ валютные резервы более чем в 3 раза превышают нормативы: «Только за период пандемии эти резервы увеличились еще на 700,0 млн долларов США. Другими словами, мы отдали то, что заработали экспортеры и прислали своим семьям гастарбайтеры, обратно туда, откуда их прислали. Под мизерные проценты. Вместо того, чтобы помочь этими деньгами людям и бизнесу в период беспрецедентного кризиса за всю историю страны».

Выступил с инициативой использовать на нужды страны часть валютных резервов и бывший президент Игорь Додон. Суть предложения заключалась в том, чтобы государство заняло у НБМ около 10-20 млрд леев, которые, как заявил Додон, пошли бы на поддержку населения и экономических агентов во время пандемии, а именно: на финансовую помощь предприятиям, в том числе в секторе HoReCa, а также на выплату социальных компенсаций пенсионерам и другим уязвимым слоям населения. Жесткий ответ не заставил себя долго ждать — правые политики обвинили Додона в планировании очередной кражи миллиарда.

«В месяц потребуется 1–1,5 млрд леев. Это плохо? Означает ли это кражу миллиарда? Эти деньги будут взяты из резерва и будут направлены гражданам и бизнесу. Предлагаю это сделать. Иначе для чего, в таком случае, накапливаются резервы? Против выступают правые и команда Майи Санду, потому что, чем хуже для граждан, тем для них лучше. Против этого выступает НБМ - государство в государстве, управляемое извне», — заявил лидер ПСРМ.

Национальный банк Молдовы (НБМ) не может позволить использовать средства из валютного резерва страны на нужды экономики. Об этом 27 декабря заявил глава НБМ Октавиан Армашу, подчеркнув, что использование даже части этих денег приведет к росту инфляции и негативно скажется на экономике. Дальше — еще интереснее. «Сокращение резервов негативно скажется на способности экономики привлекать внешние кредиты, ударит по имиджу страны и снизит уровень доверия внешних партнеров. Это может привести к росту инфляции. Кроме того, подобная операция противоречит действующему законодательству, согласно которому НБМ не может оказывать финансовую помощь государству», — заявил Армашу.

У каких таких внешних партнеров Молдова рискует потерять доверие, гадать не пришлось. Тем более - искать ответ на вопрос, кто так настойчиво блокирует даже на уровне дискуссии вопрос использования валютных резервов.

Постоянный представитель Международного валютного фонда в Молдове Роджерс Чавани заявил о недопустимости политического вмешательства в деятельность НБМ. По словам Чавани, «очень важно обеспечить независимость института, адекватную юридическую защиту его сотрудникам при принятии решений с высокой степенью риска. НБМ должен выполнять свои функции без вмешательства третьих лиц, в том числе правительственных структур. Мы видим, как НБМ по-прежнему подвергается политическим нападкам со стороны парламента, иногда исполнительной власти, что вызывает беспокойство».

А теперь давайте расшифруем, что сказал представитель МВФ. К «третьим лицам» в стране с парламентской формой правления, вот так легко и открыто причислил сам парламент. Который, на минуточку, утверждает главу того же НБМ. Исполнительная власть — вообще не в счет. Получается, что НБМ не должен зависеть от молдавских парламента и правительства (ну и от народа, которой эти органы представляют), а должен зависеть исключительно от МВФ и не очень квалифицированных «специалистов», которых МВФ присылает в Молдову и, таких же «специалистов», которых назначают по рекомендации МВФ на высшие должности в руководстве НБМ.

Глава Института рыночной экономики Роман Киркэ считает, что тема использования валютных резервов очень уязвимая. Если в двух словах, то валютный резервный фонд состоит из поступлений в страну по упрощенной схеме (Нацбанк выкупает валюту и обратно дает молдавские леи). То есть резервный фонд — это эквивалент молдавского лея в экономике. Вот почему так много сторонников того, что, дескать, эти резервы нельзя трогать — ведь они уже в экономике. Правда, если разобраться, то в экономике не резервы, а пустые леи, эмитированные из воздуха, не подкрепленные товарами и услугами, которые можно было бы производить в стране, если кредитовать местный бизнес для закупки импортных технологий и финансировать государственную систему продвижения экспорта.

При этом эксперт считает, что Нацбанк мог бы дать взаймы государству, но не 10-20 млрд леев, а максимум 5-6 млрд леев.

Проблема в другом — в том, что Нацбанк даже не собирается дискутировать на эту тему. Если не будет отмашки со стороны западных кураторов. Что скажет МВФ, то и будет делать. А валютные резервы, по сути, это средства, которыми МВФ распоряжается практически в единоличном порядке. И все заявления представителей МВФ в Молдове о необходимости сохранения независимости молдавского Центробанка — образчик лицемерия.

Нацбанк Румынии — «сторожевая собака» МВФ в Молдове

Свой контроль над финансово-банковской системой в Молдове МВФ наладил через своего ближайшего в регионе ставленника — Национальный банк Румынии. Процесс этот был запущен давно под благовидной формулировкой «о необходимости приведения национального законодательства Молдовы в соответствие современным нормам и стандартам качества в банковской сфере».

«Нацбанк Молдовы, а позже законодательная база в виде «Закона о деятельности НБМ» создавался по модели Нацбанка Румынии. Принятые нормативные акты практически идентичны. К тому же между НБМ и НБР подписано и действует соглашение о сотрудничестве», — поясняет Роман Киркэ.

Нацбанк Молдовы все годы молдавской независимости является членом МВФ. С тех пор мало что изменилось в подходах проводимой в нашей стране политики западным кредитором.

«Если вы заметили, МВФ все время дает деньги исключительно под определенный список требований. Если Молдова выполняет эти требования, то получает деньги. Не выполняет — не получает. Это такая форма контроля над такими государствами, как Молдова. МВФ — это не институт развития, он не заинтересован в развитии стран. Он, скорее всего, заинтересован в поддержании статус-кво. То есть определенной стабильности, для того, чтобы были выплачены страной-заемщиком выплаты по предыдущим обязательствам в тот же фонд. МВФ заинтересован в создании такого искусственного состояния стабильности, которое очень часто препятствует реальному развитию экономики», — говорит эксперт.

Более того, Роман Киркэ выразил уверенность в том, что очень многие проекты, которые возникают в Молдове и которые направлены на развитие экономики, просто стопорятся на старте, потому что Западу выгодно держать Молдову в предбаннике «слабо развитых стран». В этих целях диктуется, и на законодательном уровне, налоговая политика, которая не облегчает ведение бизнеса, а становится для него тяжелым бременем. В этих же целях стопорится любое другое сотрудничество, с другими внешними партнерами, которые предлагают или же могли бы предложить альтернативный путь экономического развития для Молдовы. Все это делается, по мнению эксперта, под прикрытием цели стабильности. И неважно, что конечный результат — отсутствие развития и стагнация даже в стратегических отраслях.

При этом сам НБР, после вступления Румынии в ЕС, отошел от официальных программ сотрудничества МВФ. Сегодня у румынского Центробанка есть доступ к фондам Еврокомиссии, Европейского Центробанка. Другое дело — процент распределения на Румынию этих средств, который всегда не устраивал румын. Они считают, притом что Румыния является одной из самых беднейших стран ЕС, в этом вопросе их не заслуженно обделяют.

«Наш уровень во взаимоотношениях с МВФ — первичный», — поясняет Роман Киркэ. — Это уровень 238 млн долларов, которые беспрецедентно были выделены Молдове, но и их мы далеко еще не исчерпали. Нацбанк в преодолении кризиса можно использовать, только если это делать грамотно и с умом. И при наличии политической воли».

Например, говорит эксперт, можно использовать для минимизации кризисных эффектов до 10% монетарной массы в год. Но для этого нужно понять, насколько долго продлится кризис. То есть определенные эмиссии мы можем выполнять. Но не так, как, например, в ЕС или США.

Кстати, тема включенности центробанков Европе и на Западе в целом в условиях пандемического кризиса широко обсуждается в молдавском обществе. Приводятся сравнительные анализы. Но все эти статистики, по мнению Романа Киркэ, сложно применить к молдавской действительности. По одной простой причине.

«Страны ЕС, например, не так зависимы от МВФ. После вступления в ЕС они работают напрямую и, по сути, подчиняются директивам Еврокомиссии. Молдова до сих пор работает с МВФ по самой примитивной программе — борьбы с бедностью. Мы могли бы перейти на другой уровень — по выпуску евробондов. Но для этого нужно иметь четкий план развития на ближайшие, к примеру, 25 лет. А пока мы живем в ситуации стабильной бедности. Получаем гроши от МВФ под кабальные условия», — подчеркивает эксперт.

В этом смысле нужно понимать разницу между тем, как в условиях пандемии действует та же западная или европейская финансовая система.

«На Западе сначала запустили программу поддержки, влив в экономику 4 триллиона долларов, потом еще 1,9 триллиона. Они работают по той же схеме — из федерального резерва выкупают у министерства финансов гособлигации. И вот эти деньги потом поступают в американскую экономику. Но так как американская экономика зависит от импорта, она за эти доллары потом просто покупает товары на международном рынке. То есть эта же валюта оказывается на международном рынке. И вся эта инфляция размывается по всему миру из-за того, что у них свободно конвертируемая валюта», — говорит Роман Киркэ.

Нацбанк Румынии — он чей?

Особенно возмущения по поводу «нейтральной позиции» НБР к нуждам страны выросли с нарастанием экономического и социального кризиса, вызванного пандемией и отсутствием адекватной помощи со стороны государства. Вопрос использования валютных резервов НБР поднимался и раньше. Так, например, в одной из статей, опубликованных на сайте ierisiastazi.wordpress.com, автор открыто задается вопросом — чем занимается Национальный банк Румынии и кто им руководит?

По его словам, сегодня ни один румын не сможет ответить на вопрос — что происходит в этом банке и чьим интересам он служит? При этом автор статьи напоминает, что Центробанк Румынии был основан еще в 1880 году в качестве «Учетно-циркуляционного банка». А спустя 50 лет начался отсчет в его деятельности, которая сегодня не имеет ничего общего с чаяниями румынского народа.

«Первоначально, главная стратегия создания банка заключалась исключительно в привилегии выпуска национальной валюты. На момент своего появления в банке был 100% румынский капитал, то есть одна треть принадлежала румынскому государству и две трети - частным лицам. С годами румынское государство постепенно продало свое участие. Так что теперь Национальный банк Румынии принадлежал лицам с «привилегированной» ролью», — отмечает автор публикации.

А дальше, методом простого подсчета, он приходит к неутешительному выводу: «Румынское государство берет займы у частной банковской компании (МВФ, поскольку ни одна крупная банковская единица не принадлежит государству или группе государств), а транзакция осуществляется через другую частную банковскую компанию (Национальный банк Румынии). Итак, теперь мы выплачиваем проценты в размере 20 миллиардов евро (или больше, поскольку это точно не известно), установленное МВФ. Всего мы должны вернуть в фонд 20 + X миллиардов евро. Но 20 миллиардов евро идут в частный банк НБР. Операции взимаются банком (вы также знаете, сколько денег берет простой банк, торгуя несколькими сотнями леев, затем несколькими миллиардами евро). Следовательно, у НБР есть проценты, но также есть ряд комиссионных, поэтому мы должны вернуть сумму Y в НБР. Но НБР имеет «привилегию» (термин взят с официального сайта учреждения) устанавливать обменный курс евро-лей, доллар-лей, поэтому он будет взимать с нас столько, сколько захочет, потому что все рассчитывается в евро».

В итоге вышла солидная сумма — до 20 млрд евро. И как отмечает ierisiastazi.wordpress.com, это деньги, которые румынское государство могло бы использовать для финансирования системы образования, здравоохранения, сельского хозяйства или армии, или же их можно было бы предложить в качестве процентов и комиссионных некоторым частным банкам. Они могли бы пойти на строительство школ и больниц.

«Итак, дорогие «вольнодумцы», когда вы собираетесь в стадо и кричите, что вам нужны школы и больницы, знайте, что половина ваших денег, отданных государству, не используется государством, а передается частным лицам, у которых есть «привилегия» играть на курсе валют, устанавливая обменный курс и процентные ставки, как ростовщик», — пишет источник.

У кого в залоге банковская система Молдовы?

После кражи миллиарда долларов из трех молдавских банков был запущен механизм полного взятия под внешний контроль финансового рынка нашей страны. Практика показала, что все это делалось и продолжает делаться под самыми благовидными предлогами. Если отбросить официальную лирику, то по факту результаты удручающие. Под видом необходимости «срочного реформирования» банковского сектора — «смотрите, что у вас здесь творится!» — за последние несколько лет произошел самый настоящий передел рынка. В итоге, в списке ведущих коммерческих банков вы вряд ли в составе их мажоритарных акционеров найдете национальных, то бишь молдавских представителей. Везде — участие и соучастие внешних партнеров, в особенности Европейского банка реконструкции и развития. Далее по объему долевого участия следует Banca Transilvania - крупнейший банк Румынии. Совокупно Banca Transilvania вместе с ЕБРР владеет контрольным пакетом акций в размере 66,7 процента, например, в Victoriabank-е. Вместе с тем ЕБРР является крупнейшим акционером Banca Transilvania.

Moldova-Agroindbank — 41,1% его акций были переданы группе иностранных инвесторов, а именно ЕБРР, Horizon Capital и AB Invalda.

Фактическими владельцами Moldincombank-а стала болгарская Doverie United Holding - ей принадлежит контрольный пакет акций (63,89%).

***

А 19 мая для всей молдавской общественности стала настоящим шоком новость — ЕБРР стал единоличным владельцем главного стратегического объекта Молдовы «Порта Джурджулешть». Об условиях сделки — ни слова. О сроках подготовки — ни слова. А главное — молчит правительство, молчит администрация президента. За западные подачки, что еще должна потерять Молдова? И есть ли еще такие разменные «бусы» в нашей стране, чтобы удовлетворить запросы западных «партнеров по развитию»? Пожалуй, только земля…Ее тоже отдадим... молча?

Евгений Оженов