Приднестровье новостей: 1352
Акция протеста новостей: 1631
Война в Украине новостей: 5224
Евровидение новостей: 497

Изображая жертву. Переймут ли молдаване новый американский тренд?

13 апр. 2021, 8:07 (обновлено 13 апр. 2021, 18:04)   Аналитика
7803 0

Эту историю мне рассказали давно, еще два десятка лет назад, когда группа молдавских журналистов стажировалась в США вместе с коллегами из других постсоветских стран. Так вот, за одной из молодых женщин, представительниц организаторов поездки, стал ухаживать парень, приехавший на стажировку из одной из кавказских республик.

Однако выяснилось, что среди сотрудников принимающей стороны оказался муж этой женщины. Он не стал выяснять отношения с соперником, а накатал на него жалобу в вышестоящие инстанции. И горячего кавказца отозвали со стажировки. Помню, наши тогда и смеялись и возмущались: «Ну вызвал бы его на разговор, ну съездил бы разок по физиономии в крайнем случае, но чтобы жалобы писать…такого мы еще не видели». Мы привыкли, что мужчина защищает честь своей женщины сам, без привлечения других инстанций. Но, как выяснилось, такой тип взаимоотношений считается не только устаревшим, но и вредным.

За прошедшие двадцать лет эта тенденция только усилилась и переросла в новый стойкий тренд, который получил название: «культура жертвы». Быть жертвой стало выгодно.

Об этом феномене подробно говорится в вышедшей недавно книге «Рост культуры жертвы: микроагресии, безопасные пространства и новые культурные войны». Ее авторы профессор социологии Калифорнийского университета Брэдли Кэмбел и профессор социологии Университета Западной Вирджинии Джейсон Мэннинг рассказывают, почему начал формироваться новый тренд и к чему это может привести.

Авторы рассматривают три культуры морали, которые влияют на отношения в обществе. А именно: культура достоинства, культура чести и недавно пришедшая им на смену культура жертвы. Три культуры морали это три разных кластера характерных черт, связанных с тем, что люди считают оскорбительным и как они справляются со своими обидами.


Культура достоинства

В культурах достоинства наблюдается низкая чувствительность к неуважению. Люди более терпимы к оскорблениям и несогласию во взглядах. Детей учат некой культуре: «Камни и палки могут сломать мои кости, но слова никогда не заденут меня». В таких культурах хорошо иметь «толстую кожу» и людей могут критиковать за то, что они слишком обидчивы и слишком остро реагируют на небрежное отношение. Если дело касается чего-то большего, чем просто оскорбление или пренебрежение — скажем, физическое насилие — вы должны обращаться к правовой системе. Брать закон в свои руки в таких культурах само по себе считается серьезным преступлением и на это смотрят свысока.

Культура чести

В культурах чести чувствительность к неуважению гораздо выше. Оскорбления требуют серьезного ответа, и даже случайное пренебрежение может спровоцировать серьезный конфликт. Низкая терпимость к оскорблениям скорее воспринимается как добродетель, чем порок. Позволить быть оскорбленным, без попытки восстановить справедливость, считается позором. И стремление к справедливости, скорее всего, примет форму насильственной мести. Обращение к правовой системе в таких культурах более стигматизировано, чем попытки взять закон в свои руки.

Эти две культуры имеют разные источники морального статуса или моральной ценности. Честь — это статус в глазах других. Она зиждется на репутации. И хотя многое влияет на эту репутацию, ядром этой репутации является физическая храбрость. Терпеть неуважение считается позором, потому что вы позволяете кому-то унижать вас, не защищая свою репутацию силой. Это считается трусостью. Обращаться к властям считается позорным по той же самой причине. Добродетель заключается в том, чтобы быть сильным и решительным, агрессивно защищать свою репутацию от любых вызовов и быть бдительным в отношении признаков того, что кто-то проверяет вас на слабость.

Достоинство - это своего рода врожденная и неотъемлемая моральная ценность. Она не зависит от вашего положения в глазах других людей. Культура достоинства подчеркивает, что каждый обладает такой ценностью, которую нельзя отнять. Вот почему оскорбления не могут обесценить вас. Добродетель тут не смелая, обидчивая и агрессивная, а сдержанная, расчетливая и уверенная в себе.

Мы можем увидеть культуры чести на протяжении всей истории по всему миру. Европейские элиты хранили свою честь, сражаясь на дуэлях. К 20 веку культура достоинства в значительной степени вытеснила культуру чести на Западе. В 1970 году социолог Питер Бергер написал, что концепт чести стал устаревшим и заявил, что он мало резонирует с современными людьми.

Культура жертвы

Люди в культуре жертвы так же чувствительны к неуважению, как и в культуре чести. Они очень обидчивы и всегда бдительны в отношении возможных оскорблений. Обида - это серьезное дело и даже непреднамеренное оскорбление может спровоцировать серьезный конфликт. Люди в этой культуре избегают насильственной мести. Они обращаются к закону, в отдел кадров своей корпорации, к администрации своего университета или — возможно в качестве стратегии по привлечению внимания кого-нибудь из первых трёх — к широкой общественности.

Комбинация высокой чувствительности с зависимостью от других людей побуждает людей акцентировать или преувеличивать тяжесть своей обиды. Существует соответствующая тенденция подчеркивать степень своей виктимности, свою уязвимость к обидам и потребность в помощи и защите. Люди, которые выражают свои обиды, скорее всего, будут апеллировать к таким концептам как неравное положение, маргинальность, травма, при этом рассматривая любой конфликт как вопрос угнетения.

В результате культура жертвы подчеркивает особый источник моральной ценности: жертва. Идентифицируя себя жертвой, вы заслуживаете особой заботы и особого уважения. Быть жертвой является почетным.

Авторы книги утверждают, что культура жертвы, по крайней мере, в её экстремальных формах, является новой. В чистых формах ее можно видеть в кампусах американских колледжей и университетов. Проявление культуры жертвы включает в себя жалобы на микроагрессию и требования наказывать за неё, требование и создание так называемых «safe spaces», запрет выступлений спикеров, которые могут оскорбить виктимные группы и много другое.

Микроагрессией может стать, например, комплимент женщине по поводу ее обуви или прически; ей может стать рэп в исполнении белого музыканта или китайское блюдо в столовой американского университета. Точно так же рассуждения Иммануила Канта об устройстве общества могут расстроить современных студентов — уже в 2008 году одно из изданий «Критики чистого разума» вышло с примечанием от издательства: «Взгляды автора не соответствуют сегодняшним представлениям о роли женщин и этнических меньшинств». Наконец, целый ряд институций — администрации колледжей, дирекции музеев, продюсерские фирмы — изгоняют провинившихся или подозреваемых в насилии личностей из публичного пространства.

Тут есть еще одна важная особенность. Новая культура морали рождает новую моральную иерархию, где белые люди внизу, а угнетенные и маргинализированные («жертвы») вверху.

Храбрость – больше не добродетель?

Моральный статус действует так же, как и другие виды социального статуса. И поскольку его формируют моральные суждения, она принимает разные формы в зависимости от типа культуры морали. Важно ли в обществе иметь репутацию доброго, целомудренного, послушного, смелого, мудрого, щедрого, сдержанного и так далее, зависит от того, что ценится людьми. Одна культура может рассматривать послушание и самоконтроль как ключевые добродетели, в то время как в другой они могут рассматриваться как пороки, если они означают меньше индивидуальности и аутентичности.

Даже если разные культуры согласны с тем, что является добродетелью, они могут подчеркивать превосходство некоторых достоинств над другими. Это то, что происходит в культуре чести. Смелость и особенно один из её аспектов, в частности — физическая храбрость — возвышаются над другими.

Это всё ведёт к созданию моральной иерархии со смелыми, жесткими и сильными людьми наверху, и трусливыми и слабыми внизу. Честь — это один из типов морального статуса, который вращается вокруг определенных добродетелей и возникает в определённых условиях.

Подобно культуре чести, культура жертвы превозносит одни добродетели над другими. Она озабочена искоренением угнетения и привилегий, и эта целеустремленная одержимость ведёт к тем же самым извращениям, что и пренебрежение другими добродетелями в культурах чести. Но даже в культурах чести ваш моральный статус чаще всего зависит от вашего собственного поведения, чем от поведения кого-то другого. В культуре жертвы именно идентичность жертвы даёт вам ваш статус. Это вообще не твоя собственная добродетель, а отношение к тебе со стороны других людей наделяет тебя благородством.

Одна из проблем этого заключается в том, что такая система морали не даёт больших стимулов для хорошего поведения. Например, культура чести стимулирует храбрость. Но если вы хотите, чтобы вас уважали в культуре жертвы, что вам нужно делать? Не похоже, что вы можете взять и стать жертвой. Или, правильнее сказать, вы можете — вы можете начать изображать себя слабым и нуждающимся в помощи, вы можете начать изображать поведение других людей в отношении вас как агрессивное и неуважительное, вы можете даже начать лгать, что стали жертвой насилия и других преступлений. Культура жертвы стимулирует плохое поведение.

Только для избранных

Культура жертвы, или, как ее еще называют, виктимности породила и новую форму моральной иерархии, где жертва имеет первостепенное право на высказывание. Если не в судебном, то, как минимум в репутационном смысле, осуществилась смена фундаментальных презумпций: презумпция невиновности сменилась на презумпцию виновности — виноват, пока не доказано обратное. При этом решение о степени вины нередко принимает сторона, считающая себя жертвой, — в единоличном порядке.

Экстремальные формы культуры жертвы, которые наблюдаются среди активистов в кампусах колледжей, ведут к ещё одной проблеме, которая заключается в том, что статус жертвы зависит не только от личного опыта, но также от идентификации себя как части определенной виктимной группы. Идея состоит в том, что все члены определенной виктимной группы являются жертвами, в то время, как все остальные — нет. Активисты утверждают, что белые не могут быть жертвами расизма, а мужчины - жертвами сексизма. Так же, как новые «преступления», такие как микроагрессия или культурная апроприация, зависят тоже от вашей идентичности. Если белый сделает прическу, как у афроамериканцев — это культурная апроприация, а если афроамериканец будет носить прическу как у белых — это не будет преступлением.

Таким образом, культура жертвы помещает целые группы людей наверху или внизу, в зависимости от статуса жертвы у всей группы. И хотя не всегда понятно, по каким критериям выделяют эти группы, Джонатан Хайдт идентифицировал семь групп, которые сейчас на Западе считаются священными: цветные, женщины, ЛГБТ, латино, коренные американцы, люди с ограниченными возможностями и мусульмане. В этой схеме многие группы меньшинств не имеют никаких прав, а любая дискриминация против них игнорируется или даже приветствуется.

В связи с этим Брэдли Кэмбел и Джейсон Мэннинг определяют две основных проблемы: «Первое — это фундаментальная моральная неприязнь к такой культуре. Мы верим в идеалы культуры достоинства, что все люди имеют врожденную ценность и к ним следует относиться соответственно, и мы возражаем против иерархии культуры жертвы, как и любой другой расовой или этнической иерархии. Вторая — это та реакция, которую может встретить такая иерархия. Белые мужчины, и все остальные, которые не получили статуса жертвы, вряд ли примут новую мораль и новую моральную иерархию, где они находятся в самом низу. И они, в конце концов, могут решить, что они должны быть наверху. Очень опасно подрывать основы культуры достоинства и её идеалы равенства».

«Это был бы полный бред»

- Этот новый тренд взаимоотношений – порождение сугубо американских университетов, зараженных левацкими элементами, у нас ничего подобного невозможно - убежден студент Антон Марчу. - Молдаване, конечно, любят перенимать все западное, но не до такой степени! У нас совершенно иная история и иная культура, сформировавшая совершенно иные типы личностей и коммуникаций. Не могу себе представить, чтобы гагауз обиделся на то, что, белорус или, к примеру, украинец ест национальное гагаузское блюдо. Это был бы полный бред! И несмотря на все усилия феминисток, мало найдется молдавских девушек, которые сочли бы комплимент в свой адрес «микроагрессией» и чувствовали бы себя обиженными. Наоборот, они обидятся, если не обратишь внимание на их новый наряд или прическу. А парень, если его честь задели, не побежит жаловаться в деканат, а попытается разобраться с обидчиком самостоятельно – по крайней мере, в той среде, где я общаюсь, так принято. Так нас воспитали наши отцы. Ябед и доносчиков у нас не любят.

У нас, конечно, есть много недостатков, но что касается «культуры жертвы», о которой вы говорите, то в этом смысле молдавское общество более морально здоровое, чем американское.

Стратегия слабого

Доктор психологии Елена Ковалева также полагает, что жителей Молдовы в подражании «культуре жертвы» остановят те духовные ценности, которые издревле свойственны нашему народу. Об этом психолог рассказала в комментарии для Noi.md.

- Культура морального статуса (достоинства, чести, жертвы), а скорее - это социальные роли, которые превалируют в культуре ,связаны с этапами развития морали (Колберг).На первом этапе морального развития - доконвенциальном человек относится к другому так, как тот относится к нему. Это связано с защитой своего «Я». Поэтому агрессией отвечает на оскорбления и вызовы. Сам решает ,какие действия применить к обидчику.

На втором этапе – конвенциальном - человек в отношениях к другому руководствуется законом. При этом опирается не на свое представление о справедливости, а на общественное мнение, закрепленное в законах.

И на следующем этапе -постконвенциальном регулирует свое поведение и отношения общечеловеческими ценностями («Есть Высший Суд – он не подвластен звону злата» Ю. Лермонтов), отвечающим истинной справедливости.

Появление культуры жертвы в достаточно цивилизованной стране можно объяснить наличием конвенциальной морали и особым социальным типом характера – рыночным характером (Фром). Ему свойственна ориентированность на выгоду любыми способами, даже сопровождающимися попиранием своей индивидуальности. Это приводит к использованию в поведении лживости, изворотливости, беспринципности.

При этом человек хорошо ориентируется в общественных отношениях, приспосабливается, следует (а не чтит) законы, которые в развитом обществе всегда на стороне жертвы и защищают ее. Используя эти сложившиеся механизмы общественного регулирования, он сознательно выбирает себе роль жертвы. Он даже может убедить себя в том, как он сильно страдает, используя психологическую защиту проекции, чтобы получить свои дивиденды.

Таким образом культура жертвы – это стратегия слабого, эгоистичного, неискреннего, обеспокоенного только своим личным благом человека, хорошо приспособленного к социальным отношениям, извлекающего выгоду из развитых общественных отношений и конвенциального уровня морали общества, где он живет.

В Молдове этот моральный статус жертвы на политическом уровне, думаю, давно усвоен. Это помогает брать очередные кредиты в развитых странах. Чем жалостливее попросишь, изображая жертву, тем лучше тебя обеспечат другие. Что касается рядовых жителей, надеюсь, нас остановят от подражания этой тенденции те духовные ценности, которые свойственны нашему народу: трудолюбие, которое сохраняет честь, и вера, с которой обретается истинное достоинство человека.

Кристина Агату

0
0
0
0
0

Добавить комментарий

500

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter

© Бизнес

Что вы думаете об инициативе президента Франции Эммануэля Макрона открыть в ближайшие месяцы постоянную оборонную миссию в Кишиневе?