Откровения руководителя команды, снимавшей концерт в день теракта в Crocus City Hall

Иван Поморин, координатор группы видеооператоров, который в момент атаки в Crocus City Hall в Москве приехал снимать концерт группы «Пикник», рассказывает о вещах, которые привлекли его внимание в момент ужасной атаки боевиков ИГИЛ, пишет hotnews.ro.

Через два месяца после теракта в концертном зале Crocus City Hall в Москве, в результате которого 144 человека погибли и 360 получили ранения, Россия официально заявила, что ответственность лежит на группировке «Исламское государство», но в то же время продолжает указывать пальцем на Украину.

«Расследование продолжается, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что к нападению непосредственно причастны украинские военные спецслужбы», – заявил на днях глава ФСБ, сообщает Reuters.

Однако у свидетелей и семей жертв остается много вопросов относительно того, как власти отреагировали во время нападения, в результате которого погибло самое большое количество жертв за последние 20 лет.

Иван Поморин руководил группой из 16 человек

Одним из свидетелей является Иван Поморин, оператор (и основатель компании), возглавлявший съемочную группу из 16 человек, которая должна была записывать концерт группы «Пикник».

Поморин — профессор Российского института кино и телевидения. Он снял несколько российских кинокартин и его имя можно найти на самой известной платформе о кино в России.

Поморин дал интервью, в котором рассказал о своей борьбе за выяснение истины и о взыскании сотен тысяч евро ущерба из-за уничтоженного злоумышленниками в ходе теракта оборудования. Он также сообщил, что произошло в российском обществе после трагического события.

- Господин Поморин, мы говорим с вами ровно через два месяца после страшного теракта. Как, по вашим наблюдениям, изменилось российское общество за этот период?

Иван Поморин: Многие боятся. Мы живем во времена, когда нас окружает страх. В моем случае, например, няня моей дочери уволилась с работы, потому что боится ездить с ребенком в общественном транспорте.

В то же время люди борются с этими страхами, люди стараются жить дальше. Приходится работать с психологами.

Со мной там было 16 человек (в Crocus City Hall. – Прим. ред.). Каждому из них нужна помощь, в том числе психологическая. У нас работает крупный центр, который пообещал нам помочь в течение двух месяцев, но найти хорошего психолога, который сможет работать в таких ситуациях, непросто.

Знаете, мы так устали бояться: во время пандемии, во время СВО (специальной военной операции. - Прим. ред.). Я думаю, сегодня важно сохранять баланс между «бояться всего» и замечать то, что действительно важно.

Я никогда не обращал внимания на план эвакуации из помещений, в которых нахожусь, но теперь автоматически смотрю на него и даже фотографирую.

«Общий ущерб, причиненный мне в результате атаки, составляет 255 тысяч евро»

- Вы с командой не отказались от съемок концертов? Мы увидели, что у группы «Пикник» 1 июня будет концерт.

- Нет, с группой «Пикник» мы сейчас вообще не взаимодействуем. Подобные события, к сожалению, показывают истинное лицо некоторых людей. Наша позиция такова: мы потеряли там всю съемочную технику и нам очень сложно возместить ущерб. Это помимо нашего психологического здоровья.

Сумма ущерба из-за утраченного оборудования достигает 25 миллионов рублей (255 тысяч евро). Нам придется приложить очень большие усилия, чтобы вернуть хотя бы часть нашего оборудования, чтобы мы могли продолжать работать. Таким образом, речь не идет о работе над предстоящим концертом «Пикник», но нас туда даже не позвали.

- Сколько лет вы с ними работали?

- Мы знакомы около пяти или шести лет. Изначально я снял для них рекламный ролик к концерту. И вот, наконец, мы собрались снимать по-настоящему грандиозный концерт с симфоническим оркестром.

По этой причине было вызвано такое большое количество операторов и установлено несколько камер. Мы задействовали наши лучшие ресурсы для этой съемки, чтобы снять выдающийся концерт. Он стал «выдающимся», но по другим причинам.

- Самое страшное в этой трагедии то, что погибли люди. Но мы понимаем, что вам необходимо восстановить сгоревшую в этом пожаре технику. Вы подали в суд на организаторов концерта с требованием компенсации?

- Да, мы обратились в суд. Мы потеряли там все. Государство выплатило нам некоторую компенсацию, как и всем, кто пострадал в результате этого нападения. Поверьте, мы потратили много денег на психологические консультации. Мы также получили бесплатную психологическую консультацию.

Мы во многом рассчитываем на помощь государства, на помощь властей Москвы. Наш иск в суд касается людей, ответственных за пожарную безопасность, так как зал не соответствовал законодательным нормам.

По этим нормам зал, стулья не должны сгореть в течение 60 минут после пожара. То, что были террористы, понятно, но возникает вопрос, почему не сработала противопожарная система. Большинство людей погибло из-за этого.

- Речь идет о некомпетентности? Как можно было организовать концерт на 6000 зрителей без соблюдения тех норм, о которых вы говорите?

- Я не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос. Я знаю, что террористы выбирают слабые места. Такие вещи не происходят случайно. В том, что произошло в Crocus City Hall, я вижу очень четкую организацию вещей.

Одна скорая помощь и никакой полиции

- Я видел ваше интервью, в котором вы заявили, что все было запланировано задолго до этого. В этом контексте, если вернуться к 22 марта, что вы можете сказать о действиях госструктур?

- Я не могу сказать, что претендую на то, что знаю все, но просто сообщу вам несколько конкретных фактов. Во-первых: на месте не было вооруженной охраны. Второе: охрана не была усилена полицией, а на таких массовых мероприятиях безопасность должна обеспечивать и полиция. Например, если сравнивать с концертом той же группы «Пикник» на «ВТБ Арене» (еще один концертный зал Москвы. – Прим. ред.), я помню, сколько там стояло полицейских и машин скорой помощи.

Насколько мне известно, в Crocus City Hall была только одна машина скорой помощи, и врачи этой машины скорой помощи оказались в числе первых пострадавших. Террористы открыли первый огонь в районе, где находилась машина скорой помощи. Полицейский участок находится в том же здании, в задней части зала, однако непонятно, почему там не оказалось сотрудников полиции.

В процессе подготовки к концерту с нами было много дискуссий о расположении камер, чтобы они не закрывали выходы. Но я не видел, чтобы охрана была усилена.

Все было согласовано изнутри

- Можно ли говорить о халатности и желании сэкономить на инвестициях в систему безопасности? Или это был коррупционный акт?

- Я не состою в Следственном комитете. Я хочу услышать от Следственного комитета конкретную информацию, окончательную версию. Сейчас мы видим лишь небольшую часть верхушки айсберга. Я говорю только о фактах, которые видел сам.

То, что была координация изнутри, совершенно ясно. Все было спланировано таким образом, что в зал нужно было войти, когда занавес еще закрыт, но уже вошло максимальное количество людей. Это нужно было синхронизировать со всеми входами в зал и задержкой звонка (звук, возвещающий начало концерта. – Прим. ред.).

Я имею в виду, что был отдан приказ отложить звонок. Уже один этот факт доказывает, что все было запланировано. Я ничему не верю, я просто говорю вам факты. И я хочу услышать выводы Следственного комитета. Я сообщил об увиденном следователям.

Я много лет работаю в кинематографической сфере, понимаю, как пишутся и исполняются сценарии, как организуется синхронизация. Итак, первое – звонок задержался, а второе – не сработала система противопожарной защиты.

- Если вернуться к 22 марта, как вы поняли, что началась эта атака?

- Один из наших коллег сказал в наушники, что что-то происходит, слышны выстрелы. Это была та секунда, когда я решил сказать своим коллегам, что они должны уходить. К счастью, все операторы меня послушали, бросили все и начали уходить.

Двое коллег оказались в более сложной ситуации, поскольку им нужно было больше времени, чтобы дойти до выхода. Из-за этого они попали под обстрел, и им было сложнее выбраться из Crocus City Hall. При этом меня услышали еще несколько человек.

Слава Богу, что никто не остался отключать камеры, затягивать штативы, ведь эти секунды могли стать решающими для того, чтобы они остались в живых. Проблема была в том, что мы не понимали, что происходит.

До этого момента мы обсуждали с командой плейлист, на какие композиции нам нужно обратить больше всего внимания.

Многие, как мы узнали из последующих обсуждений, думали, что это пиротехнический эффект, являющийся частью шоу. Однако мы, участвуя в подготовке концерта, знали, что такого в программе нет.

- Насколько СМИ на федеральном уровне интересуются этой темой? И скажите нам, можете ли вы рассказать им обо всем, что вы нам только что рассказали?

- Я могу сказать журналистам здесь, они меня услышали. Следственный комитет работает, меня допросили. Следователи уделяют этому вопросу большое внимание.

С тех пор прошло два месяца, еще один вопрос по поводу психологической помощи для людей, потерявших своих родственников. Теперь они понимают, что нужно быть в курсе всего, что происходит. В стране происходит много других «серьёзных вещей», и люди чувствуют, что им нужна поддержка. Многие люди обращаются ко мне за психологической поддержкой. Родственникам погибшего деньги не нужны, им нужно рассказать, что произошло на самом деле.

«Хорошие люди и плохие люди есть везде»

- Можете ли вы рассказать нам, какое сейчас отношение к мигрантам после этого нападения? (подозреваемые являются гражданами Таджикистана. – Прим. ред.).

- Я не вижу, чтобы отношение к мигрантам изменилось. Больше слухов. Да, действительно, их всех проверили, но это не значит, что отношение к ним стало хуже.

Мне не нравится, что есть мигранты, которые по непонятным причинам плохо себя ведут, занимаются угрозами... но в таких случаях у меня возникают вопросы не об их этнической принадлежности, а, непосредственно, о людях. Хорошие люди и плохие люди есть повсюду.

- Я понимаю, что, возможно, еще рано говорить об этом, но, как вы думаете, сможете ли вы когда-нибудь снять документальный фильм на эту тему?

-Я не думаю, что этично об этом говорить, потому что прошло слишком мало времени. Фильм – это развлечение, даже если он снят в чью-то память. Прежде всего, нам необходимо знать всю правду о том, что произошло.

Но могу вам сказать, что этот «фильм» уже «снимается» в моем воображении, потому что разворачивается все, что я видел своими глазами. И если что-то и будет создано позже, то это будет интерпретация моей точки зрения и того, что я услышал из разных источников.

Знаете, какой первый вопрос задавали родственники погибших: «Вы видели этого человека? Можете ли вы сказать нам, где именно он сидел в зале? У нас нет информации, мы не знаем, что с ним случилось».

Понимаете? Знаете ли вы, что те, кто потерял своих близких, боятся приходить на групповую терапию? Потому что там обмениваются информацией, начинают все осознавать и говорят, что больше не хотят слушать. Люди до сих пор не переступили через это и до сих пор толком не понимают, что произошло.

- Еще хочу вас спросить об обсуждаемых в публичном пространстве версиях относительно организаторов этого теракта: есть террористическая организация, которая взяла на себя ответственность. С другой стороны, говорят и о так называемом «украинском следе». Какую версию вы поддерживаете?

- Я не поддерживаю ни одну версию. Жду конкретного ответа от Следственного комитета, когда будут озвучены все подробности по этому делу. У меня есть свои версии, но я не хочу их обнародовать, пока не будут предоставлены официальные.

Вооруженное нападение произошло вечером в пятницу, 22 марта, в концертном зале Crocus City Hall на северо-западе Москвы. По предварительной информации, по меньшей мере три человека в камуфляже открыли огонь, позже произошли взрывы, после которых огонь практически полностью уничтожил верхние этажи здания. По данным местных СМИ, около 60 человек погибли и более ста, включая детей, получили ранения.