Хранить или уничтожать: Почему власти избавляются от следов веттинга?

Оценочные досье действующих судей и прокуроров, а также кандидатов, прошедших или не прошедших проверку для занятия должностей в системе юстиции, подлежат уничтожению – таковы положения нового закона, вступившего в силу в конце сентября, который вызвал массовую критику за отсутствие прозрачности и негативные последствия, которые он может повлечь.

Власти объясняют свои намерения возможными рисками и заботой о безопасности кандидатов, в то время как эксперты говорят о попытках сокрытия информации и ограничения правосудия. По их мнению, уничтожение этой документации не имеет никакого логического объяснения и искажает идею публичного и прозрачного процесса, которым должен быть веттинг. Кроме того, эти данные могут иметь важное значение при рассмотрении жалоб в международных инстанциях.

Задание – уничтожить

Поправки в некоторые нормативные акты, представленные в виде законодательной инициативы группы депутатов парламентского большинства, предусматривают серию изменений в законы, которые регламентируют внеочередные проверки судей и прокуроров. Среди нововведений – правило об уничтожении документов о проведении веттинга и преветтинга. Согласно положениям закона, досье уничтожаются после завершения процесса оценки, включая процедуры судебного обжалования. Происходит это после передачи копий документов в электронном виде в Высший совет магистратуры (ВСМ) или в Высший совет прокуроров (ВСП).

Оценочной комиссии разрешалось уничтожать информацию и ранее – согласно внутренним регламентам. Однако практический аспект отсутствовал. Депутат от PAS Василий Грэдинару, которого называют автором законопроекта, предлагал, чтобы органы самоуправления судей и прокуроров могли сами избавляться от документов с целью избежать их «неправильного использования». В окончательной версии закона речь идет о том, что комиссия сможет уничтожить досье – после того, как передаст электронную копию ВСМ или ВСП.

Как отмечают депутаты правящей партии, инициатива направлена на упорядочение процедур внешней оценки судей и прокуроров путем устранения некоторых недостатков, выявленных в этом процессе. Под действие закона попадают, в частности, судьи Высшей судебной палаты и кандидаты на эту должность, претенденты на членство в органах самоуправления – ВСМ и ВСП, а также в их специализированных органах.

Законопроект был одобрен в первом чтении на пленарном заседании парламента 18 июля 2024 года, во втором чтении за него проголосовали 31 июля. После этого текст дополнили несколькими поправками, «чтобы внести большую ясность». Комиссия по вопросам права, назначениям и иммунитету большинством голосов одобрила проект, который был предложен парламенту для рассмотрения и утверждения в третьем и окончательном чтении. Василий Грэдинару отмечал в комментарии для ZdG, что вернется осенью с новым предложением и что депутатам предстоит подумать о совершенствовании законопроекта. Тем не менее без каких-либо возражений или вопросов со стороны парламентариев финальная версия поправок была принята 13 сентября 54 голосами «за».

В конце месяца, 26 сентября, изменения вступили в силу, а на этой неделе Комиссия по преветтингу выступила с заявлением, в котором сообщила о намерении обновить внутренний регламент. Это позволит передавать досье кандидатов в Высший совет магистратуры и Высший совет прокуроров до их уничтожения. Комиссия заявила, что на данный момент ни один из оценочных материалов не был уничтожен, а обо всех последующих действиях общественность будет проинформирована.

Комиссия также отметила, что все кандидаты вправе запросить доступ к материалам по оценке до начала слушаний или после – для оспаривания принятого решения. В досье кандидата включаются все материалы, собранные в процессе оценки. При оспаривании решения о первоначальной или повторной оценке, копия досье предоставляется как самому кандидату, так и суду, где происходит такое разбирательство. Оценочные материалы хранятся в электронном формате, а бумажные документы сканируются и оцифровываются. Бумажная копия оценочных материалов предоставляется кандидату по запросу, а в случае обжалования решения комиссии – Высшей судебной палате. Процесс проверки заканчивается как только истекает срок обжалования последнего решения по результатам веттинга. После прохождения всех этих этапов документы из оценочного досье должны быть уничтожены.

«Результаты, превосходящие ожидания?»

Новая процедура вызвала массовую критику со стороны экспертного сообщества и оппозиции, в том числе с точки зрения транспарантности принятия решений. Несмотря на важность предложенных поправок, проект в третьем чтении прошел «под занавес» пленарного заседания парламента всего за три минуты и без каких-либо дебатов. Эксперты отмечают, что окончательная версия была утверждена без дополнительных консультаций с гражданским обществом и другими заинтересованными сторонами, что нельзя считать правильным способом обеспечения прозрачности и общественного доверия к процессу реформ.

Много вопросов и у самих кандидатов, прежде всего, не прошедших через проверку. Они высказывают сомнения в корректности и беспристрастности действий оценочной комиссии по отношению ко многим проверяемым. Если информация из досье не сохранится, то не будет понимания, как работала комиссия, на каком основании принимались решения, кто и как передавал информацию. Кроме того, появится вопрос наличия подтверждающих документов, если те или иные жалобы попадут в повестку Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и других международных инстанций.

Юрист Виктория Сандуца, недавно освобожденная от должности судьи президентским указом, подвергла критике поспешность, с которой был принят закон об уничтожении документов веттинга и преветтинга. У нее сложилось впечатление, что таким способом власть «сжигает улики», действуя «в мафиозном стиле» и пытаясь стереть следы реформы, которая, как иронично отмечает экс-судья, видимо «дала результаты, превосходящие ожидания».

«Уничтожение документов, необходимых для оценки добросовестности судей и прокуроров, ограничивает доступ общественности к важной информации о процессе проверки этих ключевых субъектов системы правосудия. Отсутствие четких и строгих правил хранения этих документов может вызвать подозрения в том, что определенная информация скрывается или даже манипулируется в пользу политических или личных интересов. Таким образом, общее восприятие процесса реформ ухудшается, что приводит к снижению доверия к государственным институтам и их способности осуществлять подлинные изменения», – подчеркивает эксперт.

Правило об уничтожении документов подвергает критике судья Марина Русу, которая ранее не прошла проверку профессиональной этики и неподкупности (преветтинг). Она вышла на протест перед зданием парламента в день рассмотрения законопроекта PAS. Судья называет эту инициативу подрывом любого реального прогресса в реформе правосудия, считая, что долгосрочные последствия могут быть губительными – не только с точки зрения доверия к властям, но и с точки зрения защиты прав человека в Молдове, в частности, доступа к правосудию и права на справедливое судебное разбирательство. Так, если человек, пострадавший от решения, принятого судьей или прокурором, прошедшим оценку в рамках этого процесса, захочет обратиться в ЕСПЧ, отсутствие документов, подтверждающих результаты и обоснования оценки, может помешать справедливой защите его прав.

«Ни у заявителя, ни у представителя государства не будет четких и доступных доказательств, чтобы привести аргументы в пользу или против принятых мер. Это не только поставит под угрозу процесс оценки, но и создаст ситуацию, когда права граждан окажутся под угрозой, особенно когда последует обращение за справедливостью в европейские инстанции. Такой подход может вызвать волну критики со стороны международных организаций и еще больше испортить имидж страны за рубежом, будучи расцененным как отступление от демократических принципов и принципов верховенства закона», - говорит судья.

Бывший судья, адвокат Ион Кожокарь считает, что уничтожение информации, с которой работала комиссия, может создать серьезные проблемы с точки зрения прав человека и основных свобод. По его словам, такие меры могут быть приняты, чтобы скрыть, как и от кого комиссии получали информацию, положенную в основу решений. «Отсутствие консенсуса в обществе по поводу уничтожения доказательств говорит о том, что эта мера скорее политическая, чем юридическая. Отсутствие публичных консультаций и прозрачных дебатов поднимает вопросы о легитимности решения», - отмечает юрист в соцсети.

По его словам, для защиты права на частную жизнь, справедливый суд и свободу выражения мнений важно, чтобы этот процесс контролировался судебными инстанциями, а не органами самоуправления – ВСМ или ВСП. «Судебные органы, в отличие от советов прокуратуры и магистратуры, могут беспристрастно оценить необходимость уничтожения информации, поддерживая законные цели и предотвращая злоупотребление властью. Право на справедливый суд включает доступ к доказательствам, и уничтожение информации может угрожать этому праву», - подчеркивает Кожокарь.

«Ощущение дежавю»

В Центре анализа и предотвращения коррупции (CAPC) обратили внимание на целый ряд недоработок, в том числе отсутствие четкого и жесткого регулирования вводимой процедуры. По словам экспертов организации, закон не содержит ясного описания способов хранения и уничтожения информации, а в регламентах комиссии используются обобщенные формулировки. CAPC рекомендовал закрепить законодательно точный срок хранения информации и уделить дополнительное внимание процедурам. Эксперты дали понять, что разработчикам инициативы не хватает профессионализма: одна из рекомендаций указывает, что подобные проекты должен разрабатывать Минюст, а не парламент.

Юрист Promo-LEX Николета Хрипливая говорит об ощущении дежавю: «как будто мы возвращаемся к тем же практикам, которые должны остаться в прошлом». По ее словам, после противоречивых общественных дискуссий по этому проекту ожидалось, что закон станет предметом широких дебатов с целью поиска наиболее подходящего варианта. Однако норма, позволяющая уничтожать документы, связанные с аттестацией судей и прокуроров, после их передачи в электронном формате в ВСМ или ВСП, была принята без дополнительных консультаций.

«Никаких гарантий закон, о котором идет речь, не дает. Не регулируется порядок электронной передачи документации: что считать электронным? Будут ли они подписаны или нет? Кем? На каком носителе передается в электронном виде? И многие другие вопросы, оставшиеся без ответа. Закон, который широко открывает двери произволу», - написала Хрипливая на своей странице в соцсети.

В своих комментариях оппозиционные политики в большинстве своем обвиняют правящую партию в попытке скрыть допущенные нарушения в оценочных процедурах и их политический контекст. В то же время лидер ЛДПМ Влад Филат напомнил, что персональные данные, предоставленные кандидатами в процессе преветтинга и веттинга, не хранятся в Республике Молдова. В связи с этим он выразил обеспокоенность по поводу защиты суверенитета государства и персональных данных должностных лиц системы правосудия, добавив, что эта ситуация может представлять собой серьезную опасность. Таким образом, навязываемое правило об уничтожении документов не устраняет риски для участников оценочных процедур, которыми власти обосновывают свою инициативу.

По мнению экс-генпрокурора, кандидата на пост президента Александра Стояногло, данное решение, затрагивающее основные права оцениваемых людей, «порождает большие вопросы относительно законности процесса оценки прокуроров и судей и выдает истинное намерение инициаторов – подчинение и контроль над юстицией, и никак не ее реформирование». Он напоминает, что в госучреждениях есть четкие правила архивирования, хранения и уничтожения документов, а срок хранения судебного дела составляет десятки лет. Стояногло говорит о компрометации реформы и использовании властями практики сокрытия следов.

«В какой-то момент ответственным лицам, в том числе членам секретариата комиссии, придется ответить. За каждый документ, который был подписан и впоследствии уничтожен. Следовательно, все решения оценочных комиссий можно считать скомпрометированными, а принятые на их основании постановления могут быть аннулированы. Вопрос в том, кто ответит за ущерб в миллионы евро, потраченные на псевдореформу правосудия в Молдове?» -задается вопросом политик в своем телеграмм-канале.

Виктор Суружиу