Россия будет бороться с ИГ руками Ирана?

Фото: newsland.com

По словам официального представителя МИД России Марии Захаровой, Москва никогда не скрывала, что в Сирии есть российская военная техника и специалисты, которые ее обслуживают.

На прошлой неделе в американской прессе со ссылкой на неназванных сотрудников американской администрации появились сообщения, что Россия отправила в Сирию большую группу военных, а также диспетчерский центр ВВС, который развернули на военном аэродроме.

Предполагается, что Россия создает военно-воздушную базу для расширения поставок оружия режиму Башара Асада или нанесения авиаударов против его противников. Между тем еще на прошлой неделе Владимир Путин заявил, что Россия пытается создать коалицию для борьбы с "Исламским государством" с участием всех заинтересованных сторон.

Какова вероятность создания такой коалиции и участия в ней России?

Ведущий "Пятого этажа" Михаил Смотряев беседует с востоковедом Еленой Супониной и научным сотрудником Института США и Канады Геворгом Мирзаяном.

Михаил Смотряев: Что именно происходит в Сирии в плане присутствия там российских вооружений и российских военных, мы точно не знаем. Источники в администрации США – это хорошо, но хотелось бы иметь более точную информацию. Сегодняшнее заявление российского МИДа, что "мы не скрывали этой информации", можно воспринимать в прямом значении, поскольку Сирия получает российское оружие по ранее заключенным контрактам. Но и скрывать это невозможно – если кто-то опубликует спутниковые снимки, это будет очевидно.

Е.С.: Только что госсекретарь США снова звонил министру иностранных дел России Сергею Лаврову и вновь поднимал тему Сирии. Судя по заявлениям российской стороны, упор делается на возможности нахождения мирных путей урегулирования сирийского кризиса. Это может показаться странным, но Россия предлагает США договариваться о мирном урегулировании уже на российских условиях. По этому поводу контакты оживлялись уже не так давно – Керри приезжал в Сочи, потом пошло сближение между Россией и Саудовской Аравией, потом вдруг заговорили, что Россия собирается менять свою политическую позицию по Сирии и чуть ли не сдавать Асада. Вот этого нет и быть не может.

Россия свою позицию по Сирии не меняет, но в Кремле решили, что американцы зашли в Сирии в тупик. В Москве хорошо знают нерешительный характер Барака Обамы, что он уже уходит, что ему не хочется ввязываться в серьезную военную операцию в Сирии. И в России решили, что можно изменить позицию США. Пошла речь о возможности переговоров правительства Сирии с оппозицией. Но Россия предпочитает держать в руках дубинку, а именно усилить присутствие в Сирии. Но речь не идет о воинских контингентах – увеличивается число военных советников, и почему бы нет? Американские военные советники есть в Ираке, например, и в гораздо большем количестве. И военное сотрудничество с Сирией перестали скрывать, хотя еще недавно эту информацию не комментировали категорически. Крупных контрактов по вооружениям нет и сейчас, но поставляется экипировка и радиооборудование, которое можно использовать в борьбе с терроризмом.

М.С.: Геворг Валерьевич, вы с такой характеристикой ситуации согласны, особенно по поводу "дубинки" для доставки которой потребовалось всего несколько транспортных самолетов?

Г.М.: Величина дубинки не имеет значения, важно, насколько она крепкая и как сильно будет бить. России не нужно масштабное вторжение в Сирию, которое чревато большими проблемами. Но с ИГ никто не борется по сути, кроме режима Башара Асада. В обширной коалиции одни силы ограничиваются спорадическими бомбежками, другие отсиживаются, третьи бьют в спину курдам, которые реально начинали теснить ИГ, и таким образом становятся на сторону террористов. А ИГ представляет глобальную и серьезнейшую угрозу для России. Эту организацию нельзя называть ИГИЛ, это ошибка. Это уже далеко не террористическая группировка Ирака и Леванта, это глобальная террористическая группировка, претендующая на халифат, который, в том числе, будет включать Среднюю Азию. Мы уже видим, как бурлят государства Средней Азии, где есть определенные предпосылки для укрепления исламистов. А оттуда к нам идет неконтролируемый миграционный поток, что нам не нравится. Путин говорит о создании международной коалиции, что вряд ли возможно. Оптимально – не мешать иранцам и сирийцам разбираться с ИГ, для чего от России требуется военно-техническая поддержка и политическое прикрытие. Это Россия сейчас обеспечивает.

М.С.: То есть российские вооружения и военные советники оказались в Сирии не для поддержки Башара Асада, а для активизации борьбы с ИГ?

Г.М.: Это два взаимосвязанных фактора. Кто борется против ИГ? Башар Асад. Да, нам не нравятся те, кто сейчас воюет против Башара Асада со стороны так называемой светской оппозиции. Но основная угроза идет со стороны ИГ. Мартин Демпси заявил, что он боится, что российское оружие будет применяться против всех врагов Башара Асада. И хорошо. Это единственная сила в Сирии, которая может обеспечить удобную для региона и для России конфигурацию этой страны. Поэтому Россия будет поддерживать Башара Асада. Да, там есть наши контингенты – они охраняют базу в Тартусе, военные специалисты, возможно, даже летчики. Может быть, какие-то подразделения спецназа, но это очень ограниченный контингент для очень специфических операций.

М.С.: Получается, они там все это время находились, как подтвердил сегодня МИД, и ИГ из террористической группировки за это время превратилось в халифат с многочисленными ответвлениями. Может, прибавить надо?

Г.М.: Зачем? Прибавить должны иранцы и "Хезболла", это прежде всего их проблемы. Для их существования ИГ представляет угрозу уже завтра. Для нас – послезавтра. Если они готовы активно выступать против ИГ, то мы должны делать все, чтобы решать наши проблемы их руками. Мы должны снять с иранцев ограничения, которые на них накладывают США и Европа с точки зрения участия в сирийской гражданской войне, и всем силам вместе бороться с ИГ. Но это не решит проблему. ИГ можно разгромить физически, но оно же не появилось просто так. Оно появилось как ответ исламского мира на неэффективные светские режимы. Нужно решать более глубокие социальные проблемы. Но это потом. А краткосрочная задача – разгромить глобальную угрозу.

Е.С.: Принцип "своих не сдавать" популярен не только и не столько в Кремле. Посмотрите, что пишут на многочисленных сайтах российские граждане. Многие понимают, что Асад – далеко не паинька, но его политическая судьба многих волнует. Не все в Сирии в порядке с правами человека, но сдавать Асада не хотят и, наверное, не сдадут. Что касается ИГ, изменение названия год назад продемонстрировало еще большие амбиции лидеров этой группировки. Иногда теракты напрасно приписывают ИГ – есть "Аль-Каида", против правительства Асада выступают и другие группировки. Тема терроризма в Сирии очень важна, но она всегда будет идти параллельно с темой политической судьбы президента Асада и в целом как завершится конфликт между правительством и оппозицией в Сирии. Страны-союзники США активизируют борьбу с ИГ, но результатов нет. Коалиция была сформирована больше года назад, а боевики ИГ чувствуют себя вольготно. Есть жертвы, но жертвы есть и среди мирного населения. Точечные удары наносить не получается. Но проблема в том, что США и их союзники, например, саудовцы, не хотят видеть Асада президентом. И это мешает России сотрудничать с США в борьбе с терроризмом в Сирии. Доверия нет.

М.С.: А представьте себе, что, несмотря на усилия России, силы Башара Асада потерпят поражение и ему придется искать убежища.

Г.М.: Это крайне маловероятно, потому что, помимо Москвы, его поддерживает Иран. Во время всего конфликта Иран поддерживал его пропорционально степени угрозы. И потенциал еще не исчерпан. Поражение Башара Асада для Ирана – геополитическая катастрофа, которая отбросит иранскую внешнюю политику лет на 15 назад. Потеря Сирии будет означать потерю выхода к Леванту и создание санитарного кордона вдоль всех западных границ Ирана, что для Ирана абсолютно неприемлемо. Поэтому он сделает все возможное, чтобы режим Башара Асада сохранил власть, даже если не он лично.

Е.С.: Возникает вопрос, почему столько шума именно сейчас. Что у России и у Ирана свои интересы в Сирии - известно давно. Что США не хотят Асада президентом - тоже. О присутствии российских военных в Сирии говорил еще в 2012 году Сердюков. Мы сейчас подошли к рубежной точке. Статус-кво сохранить не удается, это видят все. Либо теряет позиции Асад, либо оппозиция. Есть возможность договориться, в том числе и между Россией и США. Второй вариант – военная эскалация. Россия показывает, что, если предложение о сотрудничестве, в том числе против терроризма, с Асадом, не будет принято, Москва не позволит уничтожить сирийского президента. Все активизировали военные усилия. Возглавляемая США коалиция наносит ракетно-бомбовые удары по позициям боевиков, попадая и по мирному населению.

М.С.: Каковы ресурсы Москвы проводить свою политику реально? Если военные действия будут нарастать, западным членам коалиции чисто технически будет легче наращивать свое военное присутствие. Существует вопрос общественного мнения, которое в Кремле никого не интересует…

Г.М.: Почему же? Никому не хочется второго Афганистана. Если участие отпускников на Украине не вызывает особых протестов, потому что понятно, кого они там защищают, то защищать арабов от арабов – за это выступят далеко не все россияне.

М.С.: Тема российских войск на Украине – совершенно отдельная. А в Сирии войска будут защищать москвичей от понаехавших шахидов.

Г.М.: Это сложно объяснить населению. Народ не понимает геополитических причин. А в Сирии всю тяжесть войны против ИГ будет нести на себе Иран, в том числе и наземную операцию. А Россия окажет помощь в военно-техническом и политическом плане.

М.С.: А в Иране в курсе, что им решением Москвы назначено бороться и нести самую большую тяжесть в борьбе с ИГ?

Г.М.: Они сами готовы этим заниматься. Почему генерал Касем Сулеймани, который всю жизнь занимался секретными операциями, теперь везде мелькает, в том числе и на обложке Newsweek? Иранцы понимают, что за них эту работу никто не сделает. И они будут благодарны всем, кто хоть как-то реально им поможет.

М.С.: Тогда, может быть, лучше советников и оружие в Иран отправлять?

Е.С.: Российские "гуманитарные грузы" в ближайшее время и будут через Иран поставляться. Болгария временно приостановила разрешение провозить эти грузы через ее воздушное пространство. С Грецией договориться удалось, а далее – через Иран. Иран добровольно взял на себя это бремя и несет расходы очень большие, присутствуя и в Ираке, и в Сирии. С Ираном президент Обама договорился по ядерной программе. А Россия войска в регион не направляла и не собирается, так что характер помощи ограниченный. Но в Кремле реально оценивают наши возможности – и санкции, и Украина и многое другое. Но отсидеться не получится.

М.С.: А если предположить, что Россия готова взвалить на себя большее бремя, сопоставимое с Ираном, для зачистки ИГ, в обмен на признание статус-кво на Украине. Возвращение России в большую политику, чтобы Путина опять стали приглашать на саммиты. Возможно такое?

Г.М.: Теоретически возможно, но тогда надо объявлять Путину импичмент. Потому что обменивать расходы на то, что практически и так наше, неумно. В отношении Крыма статус-кво уже согласован, в отношении Донбасса всё к этому идет. Мы получили бы новый Афганистан, теракты в Москве и подрыв легитимности режима.

Е.С.: Всегда надо выбирать самый безболезненный вариант, а это обычно бывает золотая середина. Тему зачистки ИГ нельзя отделить от вопроса политического урегулирования в Сирии и судьбы президента Асада. Я сторонник того, чтобы договариваться, но не сдавая позиций, искать компромиссы, и Москва сейчас этим как раз занимается. Делаются попытки возобновить женевский процесс, вновь созвать конференцию до конца года. Успеют ли? Сирия становится вновь горячей глобальной темой.