Зинаида Гречаная: «Многие решения по налогам принимаются в угоду личным интересам»

Фото: esp.md

В последнее время разговаривая с бизнесменами, финансистами, чиновниками, достаточно часто слышишь имя Зинаиды Гречаной, бывшего премьер-министра, которую называют одним из немногих качественных профессионалов, управлявших этой страной. Член парламентской комиссии по экономике, бюджету и финансам Зинаида Гречаная рассказала в интервью Ирине Астаховой о том, как сегодня реализуется налоговая политика в Молдове, от чего зависит экономический рост, а также почему реальную экономику обошли стороной четыре миллиарда леев, которые были выпущены Национальным банком Молдовы дополнительно в прошлом году.

- Зинаида Петровна, статистика фиксирует в начале этого года значительное сокращение финансовых поступлений гастарбайтеров в республику. С чем это связано, по-Вашему, и чем это может обернуться?

- Давайте проследим динамику официальных поступлений из-за рубежа через коммерческие банки в пользу физических лиц. В 2012 году они составили около 1,5 млрд. долларов, что сопоставимо с 70% всего молдавского экспорта. Из этой суммы - 1,1 млрд долларов, или более 70% были поступления из Российской Федерации. В 2013 общие поступления составили 1,6 млрд долларов, из них 1,1 млрд долларов, или 68% из России. Таким образом, поступления от наших граждан, работающих в России, сопоставимы со всем объемом молдавского экспорта! (Кстати, доля поступлений из Италии составляет 9,3%, из Израиля - 6,3%, США - 4,8%, Франции - 1,3%). Но, очевидно, что поступления из России будут сокращаться, это связано как с завершением грандиозных строек в Сочи, так и изменением политики в отношении гастарбайтеров.

В конце прошлого года 21,5 тысяч молдавских граждан, работавших в России, были депортированы, а 288 тысяч молдавских граждан были включены в группу риска и могут быть депортированы в любой момент. Чем это обернется, не сложно предугадать, они будут возвращаться домой. И конечно, в этих условиях правительство должно разработать программу как минимум их адаптации, чтобы они могли найти работу на месте. Но мы, к сожалению, не видим никаких движений руководства страны в этом направлении.

- На прошлой неделе парламент Молдовы снова внес поправки в бюджетно-налоговую политику, которая в спешке была принята буквально перед новым годом. Причем, это уже не первые поправки и, судя по всему, не последние. Почему налоговая политика становится у нас источником бесконечных скандалов?

- Споры до сих пор ведутся вокруг нескольких вопросов. Один из них – размер местных налогов и сборов. Когда парламент рассматривал бюджетно-налоговую политику в конце прошлого года, мы предложили вернуть местные налоги сборы к ситуации 2009 года, когда в налоговом кодексе были установлены их максимальные ставки. Сегодня ограничений по ставкам нет. Однако, по мнению бизнеса, это негативно влияет на экономическую деятельность. Почему?

Потому что все местные советники принадлежат каким-то политическим формированиям. Если ты имеешь бизнес в селе (хотя какой там бизнес в селе!), но ты не в той же партии, что и руководство, – тебе установят такие заоблачные ставки налогов и сборов, которые не коррелируются ни с объемом бизнеса, ни с инвестициями, ни с оборотом, - чтобы угробить твой бизнес совсем.

У наших советников нет экономической культуры. Они не думают о том, что чем выше экономическая база, чем больше условий создается для работы предпринимателей, тем больше налогов собирается у них в территории. Причем, местные налоги и сборы полностью попадают в местные бюджеты и не имеют никакого отношения к госбюджету. И когда распределяются трансферты из госбюджета, не принимается во внимание объем местных налогов и сборов.

Однако – парадоксально – в итоге получается так, что местные органы власти нередко работают в ущерб развитию собственных территорий. Поэтому мы предложили вернуться к ставкам, которые были до 2009 года. В комиссии все вроде бы согласились. Однако, когда в правящей коалиция решили под шумок увеличить минимальные ставки некоторых местных налогов и сборов, а некоторые местные налоги и сборы вообще исключить, не согласовав с комиссией, случился скандал.

С инициативой пересмотра налоговой политики выступили коммунисты – сразу же после ее официальной публикации. Мы поддержали это предложение. Но окончательное решение даже в профильной парламентской комиссии еще не принято. Понятно, что предложение оппозиции поддержано не будет. Но дело даже не в этом.

Суть проблемы в том, что бюджетно-налоговая политика должна утверждаться в июле, и на ее основе составляется бюджет. Однако в последние годы сложилась порочная практика – и бюджетно-налоговая политика, и бюджет принимаются практически одновременно в конце года. Какое качество этого бюджета в итоге? Если в прошлом году правительство пришло в парламент с проектом бюджета вообще без шестого приложения инвестиционных программ, которое потом родилось на месте, когда правящая коалиция распределила конкретную сумму между собой – вот и все дела. Кроме того, каждый год правительство приходит в парламент с увеличением ставок налогов.

- Уже много лет говорится о том, что налоговая политика должна быть стабильной и принимается на несколько лет вперед. Почему не получается?

- Проблема в том, что многие решения принимаются в угоду определенным интересам. К примеру, в налоговом кодексе предусмотрели освобождение от НДС импорта некоторых категорий сельхозтехники. В то же время, после длительных колебаний вернулись к норме, согласно которой, освобождаются от НДС основные средства, которые вносятся в уставный капитал. Зачем дополнительно освобождать импорт сельхозтехники, когда есть эта льгота для техники, которая вносится в уставный капитал? Теперь появляется проблема: импортная техника освобождена от НДС, а местное производство – нет. В итоге создаются льготы в угоду импортерам, а местных производителей удушают.

Другой пример. Увеличили ставку НДС на газ с пяти процентов до восьми. За чей счет? В чей карман залезли? Ведь это увеличение налога полностью укладывается в тариф конечного потребителя. Потом говорят, что у нас газ дорогой. Есть много и других примеров. К сожалению, проект бюджетно-налоговой политики поступает в комиссию практически накануне рассмотрения, и депутаты не успевают ознакомиться с ним. Абсурд, но нам приходится «добывать» проект окольными путями, чтобы поработать над предложениями правительства. И у нас всегда есть предложения – по налоговой политике этого года мы предложили порядка 20. Например, мы считаем, что в сельском хозяйстве необходимо ввести единую ставку налога в размере 20 процентов, но на все 20 процентов должно быть возмещение из бюджета.

- Но аграрии же не согласны с такой ставкой и правительство накануне выборов даже пошло против требований Международного валютного фонда в этом вопросе.

- Они были согласны, но при условии, чтобы налог полностью будет возвращаться – все 20 процентов в течение пяти дней. Это реально, через систему казначейства это могло бы функционировать. Нет, парламент внес 8 процентов, и все эти 8 процентов остаются в бюджете. Но НДС в размере 8 процентов начисляется только на первичное сырье. А что делать переработчикам, которые занимаются мукомольной промышленностью, маслобойкам? Мы же убиваем мелкий бизнес на селе! Мне звонили владельцы сельских мельниц и спрашивали с возмущением: ну вы хоть что-то там понимаете?

К сожалению, налоговая политика принимается второпях в конце года, и это вынуждает парламент постоянно возвращаться к ней в течение года из-за возникающих проблем. А это за стабильность? Как бизнес может планировать свою деятельность, составлять экономическое обоснование? Каждое предприятие работает здесь и сейчас, не имя возможности планировать будущее. А ведет к тому, что бизнес снова уходит в тень, потому что ему невыгодно так работать.

Нас, кстати, долго критиковали – за то, что мы внедрили с 2008 года нулевую ставку налога на доход, которую мы согласовывали с ВБ, МВФ, специально летали для этого в Вашингтон – пытались объяснить, что это нужно. Мы понимали, что бюджету это стоит минус 1,5 миллиарда леев. Но эти 1,5 миллиарда поддержали бизнес в тот кризисный 2009 год, когда экономический кризис связал нас по рукам и ногам. Это косвенное финансирование из бюджета помогло предприятиям выжить, больше инвестировать в расширение бизнеса. Почему это нельзя было продолжить? Мы будем и дальше продвигать эту идею.

Нельзя избирательно подходить к предприятиям. За все время существования независимой республики мы прошли разные налоговые этапы и уже набили много шишек. К примеру, в 1997 году повысили акцизы на импорт сигарет в три раза, а получили в бюджет всего 54 тысячи леев! Не всегда увеличение ставок налогов приводит к увеличению налоговых поступлений.

Кроме того, если сегодня все говорят о том, что у нас есть дополнительные поступления в бюджет от налогов, мы должны понимать, что это, в первую очередь, поступление от косвенных налогов, то есть от импорта.

- Какой сегодня процент в доходах бюджета от косвенных налогов? Он всегда был достаточно высокий и свидетельствует о том, что экономика существует по-прежнему за счет импорта и денег гастарбайтеров.

- Свыше 62 процентов был всегда, в бюджете на этот год составляет около 68 процентов. И, конечно, при таком соотношении мы не можем говорить о развитии производства в стране.

- Вы говорите, что производства практически нет, бизнес не развивается, откуда же у нас такой высокий экономический рост в этом году, если мы не живем лучше?

- Экономический рост у нас связан с потреблением и с высокими ставками налогами. На самом деле мы не живем лучше. И наша экономика даже не достигла еще уровня 1989 года. Она так сильно упала в 90-е годы, что я не знаю, сколько времени нужно, чтобы вернуться хотя бы на исходные позиции. В расчет надо брать не номинальный, а реальный рост, пересчитывать все на уровень инфляции, национальной валюты и т.д. Реально мы растем, но очень медленно. Сегодня молдавская промышленность составляет всего 53 процента от уровня 1989 года, сельское хозяйство – 39 процентов, реальная зарплата – 89 процентов к уровню 89 года.

- То есть, на самом деле в среднем мы производим и зарабатываем намного меньше, чем в 1989 году? А если учесть перераспределение доходов, большая часть населения просто катастрофически обнищала?

- Это так, но людям об этом не говорят. Однако деньги в стране есть, и они могли бы работать на развитие экономики.

- Вы говорили, что четыре миллиарда леев в прошлом году было ДОПОЛНИТЕЛЬНО выброшено в обращение. Где они?

- На эти деньги в прошлом году была куплена валюта Национальным банком. Однако, если мы посмотрим статистику НБМ, то кредитование экономики за это время увеличилось всего на 64 миллиона леев – из 4 миллиардов. Куда делись все остальные деньги? На спекуляции на валютном рынке, и очевидно, что кто-то хорошо заработал на этом. Национальный банк в прошлом году должен был использовать другой инструмент – кредитование банковской системы, чтобы эти деньги попали в реальную экономику.

В 2008 мы выбросили в реальную экономику из валютных резервов 1 миллиард леев, по договоренности с МВФ. И поставили условие банковской системе, через которую пошли эти деньги, чтобы банки не зарабатывали на этих кредитах, потому что это не была заслуга банков. У НБМ была возможность выбросить из 4 миллиардов леев хотя бы 2 миллиарда в реальную экономику – под реальные проекты. Плюс должна быть стабильность в налоговой системе. И тогда можно было бы говорить о том, что власть стимулирует развитие экономики, а не просто «надувает» экономически рост через девальвацию национальной валюты. Потому что то, что произошло с леем осенью прошлого года, – не было обосновано никакой необходимостью. Чрезмерная девальвация национальной валюты в нашей экономике, которая зависит от импорта, неизменно приводит к повышению цен.

- Но президент НБМ говорит, что рост цен должен быть, только тогда растет экономика.

- Он ориентируется на уровень инфляции – это основной показатель НБМ. Вместе с тем, такие резкие колебания курса валюты никак не приемлемы.

- И министр экономики считает, что это поддерживает молдавский экспорт.

- За счет кого, в чей карман залезли? Основной массы населения. Экономику лучше поддерживать другими инструментами Национального банка. И это можно было сделать.

- Вы заговорили о миллиарде, который пошел на кредитование реального сектора за счет валютных резервов в 2008 году и о 2 миллиардах, которые могли пойти в реальную экономику в прошлом году. Но может ли Национальный банк использовать валютные резервы в таких целях, даже если резервы превышают пять месяцев импорта при нормативе – три месяца?

- Свободно может. Но должна быть политическая воля не только Национального банка, но и Правительства.

- А почему НБМ не взаимодействует с Правительством по выработке единой политики? Даже если действительно в искусственной девальвации лея была необходимость – Правительство должно было принять меры для защиты населения. Потому что все пенсионеры, бюджетники, все те, кто получает зарплату в леях, обеднели сразу.

- Мне кажется, что у нынешних администраторов у каждого своя правда и своя политика. Поэтому они не взаимодействуют. Все тянут в разные стороны. Национальный банк, безусловно, независимый орган, но мы живем в одном государстве, и он должен работать вместе с Правительством. Однако в данном случае были совсем другие интересы – не экономики. Вот и вся проблема. Молдавский лей привязан к доллару. А девальвация национальной валюты может происходить в пределах уровня инфляции плюс уровень инфляции в США

Мы так и не поняли обоснование НБМ в связи с этим. На прошлой неделе мы должны были заслушать председателя Нацбанка на заседании профильной парламентской комиссии, однако по каким-то причинам слушания перенесли на вторник.

- Как влияет девальвация лея на бюджет? И почему влияет? Ведь каждый год устанавливается ориентировочный курс национальной валюты, на основе которого рассчитывается бюджет.

- Рассчитывается по ориентировочному курсу. Но поступающие доходы от налогов и пошлин на импорт (а они составляют около 70 процентов бюджета) переводят в леи по курсу на момент получения. Поэтому в результате доходов в левой массе получается больше, чем запланировано. И вот сейчас власти рапортуют, что благодаря их усилиям увеличились поступления в бюджет, что зафиксирован больший экономический рост.

– Почему ситуацию не отслеживает Комитет финансовой стабильности, в который входят представители и руководства страны, и финансовой системы?

- Комитет комитету рознь. Все зависит от того, какие люди сидят в этом комитете. И насколько глубоко они хотят вникать в суть проблем. К сожалению, у нас проходят обсуждения лишь на уровне рапортов - для галочки. Тем не менее, хочется надеяться, что хотя бы в предвыборный год у руководства страны хватит мудрости контролировать экономическую и финансовую ситуацию, чтобы личные интересы не превышали интересы страны.