Режиссер Оксана Барковская: «Я призываю родителей разговаривать со своими детьми»

Оксана Барковская, автор популярных сериалов «Новенькие» и «За полчаса до весны», провела свою юность в Кишиневе, и сейчас не теряет связи с Молдовой, до последнего времени приезжая сюда на кинофестивали, мастер-классы, встречи с коллегами, студентами, прессой.

Обширное интервью дала она и нашему сайту. А сейчас Оксана дала интервью одному из российских изданий, где говорила о подростковом кино, проблемах отцов и детей и работе с молодыми актерами.

Вы – мама двух детей, которые буквально еще вчера были подростками. Как думаете, подростковое кино нужнее детям или их родителям?

Моим детям 18 и 19 лет. Несмотря на то, что они уже, в общем-то, взрослые, самостоятельные люди, они сталкиваются с какими-то подростковыми проблемами, которые я как мама помогаю им преодолевать.

Я думаю, что подростковое кино нужно подросткам для того, чтобы ответить на вопросы, которые у них возникают сейчас. А родителям, бабушкам, дедушкам эти сериалы нужны, чтобы найти ответы, которые они, может быть, ищут всю свою жизнь. Когда-то они стеснялись спросить, у них не было такой возможности. Более 100 млн просмотров проекта «Новенькие» говорят о том, что к подросткам и детям присоединилось огромное количество взрослых, которые с удовольствием смотрят подростковый сериал.

А вы помните себя подростком? Есть ли что-то, что принципиально отличало вас от ваших детей? Может быть, восприятие мира, стремления, отношение к окружающим?

Я была несносным, сложным подростком, стояла на учете в детской комнате милиции. Правда, это уже вопрос ко взрослому миру — справедливо меня поставили на учет или нет? Я росла в 90-е. Мои дети растут в другое время. Конечно, восприятие мира и стремления у меня были иными. Но я всегда точно знала, что я – за справедливость, всегда шла к своей цели, понимая, что шансов может быть немного, но в первую очередь я верила в себя, в то, что я все равно добьюсь того, чего хочу. А хотела я быть журналистом, мечтала об этом с девятилетнего возраста. Путь не был гладким, но, тем не менее, он был классным и интересным. Я получила большой опыт, который сейчас мне очень помогает. И свой личный подростковый опыт я, конечно, тоже привношу в проекты. Да, я была сложным подростком, доставляла очень много неприятностей взрослому миру тем, что хотела делать больше, чем было положено, своим характером и своей неугомонностью. Мы это обсудили с родителями, попросили друг у друга прощения. В общем, «проработали».

В какой-то момент с нашего телевидения практически исчезли фильмы и сериалы про подростков и почти свелись к минимуму детские проекты. Сейчас мы, к счастью, видим обратную тенденцию. С вашей точки зрения, почему так важно снимать подростковое кино?

Надо сказать, что обратная тенденция во многом произошла благодаря тому, что наша команда била во все колокола, обращая внимание на то, что в стране нет детского подросткового кино, что в стране выросло уже не одно поколение на видосиках, на тиктоках, на каких-то совершенно глупых роликах из интернета. Детям просто нечего больше было смотреть. Телеканалы перестали производить детские подростковые фильмы, программы, сериалы. Как говорили продюсеры телеканалов, «это не рекламоберущая аудитория». Онлайн-кинотеатры тоже не очень понимали, что с этим делать. И надо сказать, что мы раскачали эту ситуацию при помощи Анны Юрьевны Кузнецовой, которая тогда занимала должность уполномоченного по правам ребенка при президенте Российской Федерации. Была создана экспертная группа профессионалов индустрии – экспертов по детскому и подростковому кино. Была проведена большая аналитическая работа, и Анна Юрьевна показала плоды нашего труда президенту. Могу сказать, что решение о необходимости производства позитивного, детского, подросткового контента родилось практически в стенах кабинета Кузнецовой. Мы имеем прямое отношение к тому, что сейчас снимают довольно много подросткового кино, что на подростков, на детей обратили внимание и делают для них контент.

Вы верите в то, что кино может стать мостиком между детьми и их родителями, если в семьях есть недопонимание?

Конечно, я верю, что совместный просмотр сериалов и фильмов, где поднимается та или иная проблема, может спровоцировать разговор, совместный диалог. Огромная проблема во всем мире — это нежелание говорить друг с другом и слышать друг друга. Если на уровне каждой семьи родители начнут говорить со своими детьми и слышать своих детей, то, возможно, проблем будет гораздо меньше.

По просьбе Сергея Жукова (музыкант является шоураннером сериала «Плакса», а его дочь Ника Жукова исполняет главную роль. – Прим.ред) и видеосервиса Wink я сейчас ездила с информационным туром по разным городам, представляла новый сериал «Плакса». Я общаюсь с подростками, которые сидят в зале и смотрят первые две серии «Плаксы», и практически все дети говорят одно и то же: «Как жаль, что вы – не моя мама, потому что с вами можно поговорить, а с моей мамой невозможно». Я призываю родителей разговаривать со своими детьми! Дети существуют не для того, чтобы осуществлять ваши нереализованные мечты, не для того, чтобы вы на них кричали и требовали, чтобы они приносили пятерки, а не двойки. Дети – это бесконечность, дети – это наше продолжение. Для того, чтобы это продолжение было достойным, разговаривайте с ними, слушайте их, относитесь к ним в первую очередь как к личностям.

Используете ли вы в своих художественных проектах опыт работы с документалистикой? Над чем сложнее работать?

Конечно, я использую опыт работы в документальном кино. Я проработала в документалистике более 20 лет, и когда пришла к Владимиру Хотиненко учиться в его мастерской на Высших курсах сценаристов и режиссеров, он меня спросил: «Зачем тебе, заслуженной девушке-документалисту, идти в игровое кино?» Я объяснила ему, что документальное кино не всё может снять, не всех героев можно показать (с этической точки зрения). И он говорит: «Вот, это и есть твой персональный почерк, это и есть твой режиссерский язык: ты будешь переводить документальные, реальные истории на киноязык». Чем я, собственно, и занимаюсь.

Давайте поговорим о сериалах, которые вы режиссировали. Начнем с «Новенького». Главную роль исполнилГлеб Калюжный, которого без преувеличения можно назвать одним из самых ярких актеров последних лет. Как вам работалось с ним? Как вообще работается с молодыми актерами? Можно ли, сравнивая их с актерами, скажем, рожденными в 70-х – 80-х, сказать: «Они совсем другие»?

Я работаю с Глебом Калюжным 3,5 года. Вместе мы сделали пять проектов и сейчас входим в шестой. Глеб Калюжный – абсолютно мой актер. А он меня называет «киноматерью». У нас очень теплые, нежные отношения — не только на съемочной площадке, но и в жизни, мы – большие друзья. Работать с ним очень интересно, потому что он талантливый и органичный. Глеб проживает жизнь своего героя по-настоящему. Он многое берет из своей органики и этим ценен.

Что касается актеров постарше, есть какие-то базовые установки: любовь, ненависть, добро, зло, честность — это всё либо встроено в человека, либо нет. И неважно, родился он в семидесятых-восьмидесятых годах XX века или в семидесятых-восьмидесятых XVII века. Поэтому не думаю, что есть какая-то разница в подходе.

Вообще, мне очень нравится работать с молодыми актерами. Если говорить про «Новеньких» — у нас со всеми очень хорошие отношения. Перед тем как заходить на съемочную площадку, мы встречаемся и ребята мне рассказывают, как они прожили этот год от сезона до сезона. Какие-то их истории из жизни мы берем и адаптируем под героя (естественно, с согласия актера). Так происходит кинотерапия. Мои дети (так я их называю) проживают какие-то свои личные эмоции на съемочной площадке. Это очень кайфово, и они мне очень благодарны за такой опыт.

В одном из интервью вы говорили, что все ваши сценарии к подростковым сериалам читает психолог. Это мировая практика или ваше ноу-хау?

Это мировая практика. Так должно быть априори. Все сценарии фильмов, сериалов, которые пишутся для подростков, должен читать психолог. Наша задача – помочь и не навредить.

«Новенький» — это отчасти сериал про буллинг, с которым, к сожалению, сталкиваются многие дети. А приходилось ли вам, как маме подростков, сталкиваться с этой проблемой в жизни?

В своей жизни я сталкивалась с буллингом. И как жертва, потому что в моей жизни было семь школ и я была вечной новенькой, и потом, когда я подросла, — в роли буллера, о чем мне сейчас очень стыдно говорить. Но я попросила прощения у тех, кого обижала. И, конечно, я была наблюдателем. Это тоже очень стыдная история, когда ты наблюдаешь и боишься что-то сказать, боишься помочь жертве, чтобы не стать жертвой самому.

Что касается моих детей, жестко они не сталкивались с этим, но в классе у моей дочери была очень неприятная девочка-буллер. Так, конечно, нельзя говорить о детях, но тем не менее из-за нее четыре ребенка ушли. Родители боролись, как могли, но там была не совсем адекватная мама, которая, к сожалению, ничего не делала для решения конфликта. Мы ушли из этого класса, и я даже не знаю, как сложилась судьба этой девочки, но думаю, что ей прилетит в свое время.

Изучать тему буллинга вы продолжаете и в недавно вышедшем сериале «Плакса», который упомянули ранее. Правда, там вы выступаете в качестве сценариста проекта. Работая над сценарием, вы использовали свой родительский опыт? Есть ли в сериале что-то, что перекликается с вашими отношениями с детьми?

И в работе над «Плаксой», и в работе над «Новенькими», и сейчас, когда я работаю над сериалами «Песок» и «Стекло». Абсолютно везде есть мой личный опыт и опыт моих взаимоотношений не только с моими детьми, но и со взрослым миром. Я всегда использую личный опыт — это очень важно для меня. Потому что если проект идет не от сердца, если он просто пишется головой, то, к сожалению, он не будет иметь такого резонанса.

Жанр сериала «Плакса» — музыкальная драма. И это уже вторая музыкальная драма в вашей карьере. До «Плаксы» вы срежиссировали сериал «За полчаса до весны» про «Песняров». Напрашивается вывод, что музыка играет значимую роль в вашей жизни. Так ли это?

Да, музыка имеет очень большое значение в моей жизни. Это, конечно, совпадение, что я работала сначала над одной музыкальной историей, потом над другой. Я считаю, что любое искусство, будь то художественная терапия или музыкальная терапия, оказывает только положительный эффект. Сейчас я просто одержима кинотерапией. Мы делаем большую классную историю для трудных подростков со всей страны, которая будет связана с кинотерапией. Я очень надеюсь, что этот проект станет резонансным и будет реализован во всех регионах. У нас на учете в детской комнате полиции стоит огромное количество детей, которым, я уверена, можно помочь и исправить тех, кого считают неисправимыми.

Как вам работалось над этими проектами?

«Плакса» мне очень нравится. Надо сказать, что это один из немногих проектов, где сценарий практически не менялся: как написано, так и сняли. Мне это очень приятно. Что касается «За полчаса до весны» — да, там очень много музыки. Я знаю наизусть все песни группы «Песняры». Я слушала очень много винила во время съемок, во время написания сценария. Музыка и танцы помогают передать атмосферу прекрасных 50-х и 60-х (в центре сюжета еще только начинающие свой творческий путь участники вокально-инструментального ансамбля «Песняры». — Прим. ред.)

Работать с биографиями сложно с этической точки зрения? Вы же снимали художественный сериал. Бывало ли, что кто-то из прототипов говорил, мол, в жизни все было не так? Как вообще можно соблюсти баланс между биографичностью и творческой свободой?

На площадку «За полчаса до весны» приезжал Владислав Мисевич — музыкант из первого состава «Песняров». Он стал моим главным личным индикатором правдивости. Когда я видела, как по его щекам текут слезы при просмотре отснятого материала, я понимала, что мы показываем правду, мы показываем то, как было на самом деле.

Еще очень помогало то, что на площадку приезжала дочь Владимира Мулявина Марина. Какие-то вещи она корректировала. Большое спасибо ей еще и за то, что она нам как авторам давала много творческой свободы. Марина не запрещала добавлять эпизоды, которых в реальной жизни не было, но они вполне вписывались в общую канву жизни Мулявина.

Расскажите, пожалуйста,о сегодняшних ваших проектах. Чем именно они интересны?

Да, сейчас у меня в работе несколько потрясающих проектов. Мы готовимся к съемкам сериала, который называется «Песок». Я думаю, что это будет один из главных молодежных, подростковых проектов следующего года. Я очень за него болею, такого еще точно никто у нас не делал. Это такой русский «Lost», как мы его называем с коллегами-продюсерами. Надеюсь, что в следующем году смогу о нем рассказать уже более предметно. Уверена, что у этого проекта будет много поклонников, как и у «Новеньких». По секрету скажу: кое-какие актеры перетекут в «Песок» из вселенной «Новеньких». Также мы готовим спин-офф «Новеньких». Еще с Ириной Гурьяновой мы пишем очень классный проект «Не-бес-а», сериал про танцевальную индустрию. Еще в работе проект «Стекло», очень жесткая история из 90-х. О том, как страшные тайны из прошлого перекликаются через личные судьбы с сегодняшним днем и как это влияет на всех нас.

Как думаете, сериалы и фильмы должны выполнять какую-то социальную миссию? Или все-таки это не обязательно?

Я не буду работать над проектом, если у него не будет социальной миссии. Для меня социальная миссия — это главное, это первое, на что я обращаю внимание. Особенно при работе над проектами для детей и подростков. Если проект никому не помог, если он не изменил чью-то жизнь, смысла в нем нет. Коммерческая составляющая — это важно. Продюсеры, которые вкладывают инвестиции в наши проекты, получают их обратно с прибылью, но самое главное – это социальная отдача.

Я вхожу в замечательный клуб «Хедлайнеры. Импакт Медиа». Это объединение людей, которые создают социальный контент, мы – небольшое закрытое сообщество тех, кто делает проекты, которые меняют сознание наших соотечественников. Я счастлива быть причастной к этому, иметь возможность быть среди единомышленников.

Какие проекты вы бы хотели реализовать? Возможно, вы мечтаете снять космооперу, хоррор или комедийный боевик?

У меня нет никакого желания снимать комедийные боевики, хорроры или фэнтези, для этого есть свои авторы, свои режиссеры. У меня есть моя ниша — это игровое кино, которое переводит реальные истории на киноязык. Я не хочу придумывать вселенную драконов или вселенную каких-нибудь супергероев, когда вокруг нас столько реальных проблем.