Креатив из арсенала великого комбинатора, или “Осторожно, двери закрываются!”

Фото: noi.md

Ксения Флоря

“Уберите фотографа, он мешает моей шахматной мысли!”, - требовал легендарный Остап Бендер во время сеанса одновременной игры в городе Васюки. “Чаще всего министры обеспокоены не обсуждением нормативных актов, а тем, как они предстанут перед телевизионными камерами”, - объяснял в парламенте в прошлую пятницу необходимость отмены прямых трансляций заседаний правительства председатель фракции ЛДПМ Валерий Стрелец, практически дословно цитируя мысль “великого комбинатора” и “идейного борца за денежные знаки”.

О том, как закрывались двери…

Максимально открытым и доступным для прессы правительство РМ было в первое десятилетие независимости. Журналисты тогда (вплоть до правительства Дмитрия Брагиша) могли присутствовать на заседаниях кабинета министров непосредственно в самом зале заседаний. Это было удобно: непонятные моменты можно было уточнить у чиновников тут же, а то и вообще за полтора-два часа сделать полноценное интервью. Да и сами заседания были ни чета нынешним: министры до хрипоты отстаивали свою точку зрения, не всегда совпадающую с мнением премьер-министра или профильного министерства.

Но потом прессы стало слишком много, а постоянное хождение по залу стало министрам надоедать. Поэтому в начале 2000-х журналистов перевели в предбанник – небольшой кабинет у зала заседаний, где они терпеливо дожидались, когда правительство посовещается.

Следующее наступление на прессу было предпринято в конце 2001 года: тогда, дабы укрепить дисциплину в рядах своей команды, премьер-министр Василий Тарлев запретил министрам высказывать прессе критические замечания по поводу того или иного решения правительства. “Если у вас есть свое собственное мнение, делитесь им с женой на кухне, а деятельность правительства критиковать нечего”, - посоветовал министрам их рулевой.

Правда, потом премьер утверждал, что никакого вето на общение с прессой не налагал – “пусть министры общаются с вами хоть 24 часа в сутки. Но ведь мы принимаем коллективные решения, зачем критиковать своих коллег?”. Однако, несмотря на всю убедительность премьерских слов, последствия его внушений ждать себя не заставили: некоторые министры, дабы избежать начальственного гнева, несколько месяцев всячески уклонялись от бесед с журналистами.

В мае 2002 года выяснилось, что самым большим врагом молдавского правительства являются мобильные телефоны: их звонки мешают министрам сосредоточиться, а значит, работать на благо Родины. Сотрудники правительственной службы охраны, как заправские гардеробщики, принялись изымать сотовые телефоны у всех подряд. В том числе и у журналистов, которые вроде бы никак не влияли на сосредоточенность членов правительства. Премьер-министр Василий Тарлев свою причастность к антимобильной кампании всячески отрицал. Он заявил, что авторство этой идеи принадлежит Госканцелярии и Службе охраны, а министры данному распоряжению вынуждены подчиниться.

В 2009-ом году в правительстве запахло ветром перемен. Сначала заседания правительства стали транслировать в режиме реального времени журналистам в предбанник. Потом появился портал privesc.eu, и онлайн-трансляции смогла смотреть не только пресса, но и любой желающий.

Другой фишкой новых властей стало рассекречивание документов периода правления коммунистов. Чаще всего переписки бывшего руководства страны. Так, например, было рассекречено предложение министерства экономики от 2008 года за подписью Игоря Додона сократить до 2010 года 10 тыс. работников бюджетной сферы. Главным образом, учителей. Но директор СИБа Артур Решетников предупредил президента Воронина, что такая мера нецелесообразна в канун парламентских выборов.

В другом рассекреченном письме уже президент Владимир Воронин советует премьер-министру Тарлеву "не толочь воду в ступе", а также пишет, что “американцы о себе беспокоятся, а нас всего лишь используют. Да еще и критикуют!”. Ряд рассекреченных документов относился к установлению государственного контроля над некоторыми предприятиями. Например, президент требовал вернуть в собственность государства Сорокский гранитно-щебеночный карьер.

Но очень скоро запал открытости у нового правительства пропал: то ли секретные документы быстро закончились, то ли секреты пошли не такими скандальными и интересными, как рассчитывали либерально-демократические власти. А полгода назад тогдашний премьер-министр Владимир Филат в духе Гоголя объявил: мы эту гласность породили, мы ее и убьем. В смысле, отменим онлайн-трансляции.

Правда, после общения с экспертами и блогерами премьер-министр вроде как передумал и даже пообещал, что запрет на онлайн-трансляцию все-таки вводиться не будет. О том, что это только идея, и что такой проект парламент обсуждать даже не станет, в прямом эфире одной из телепрограмм клятвенно клялись и авторы нынешних поправок в Закон о правительстве, предусматривающие введение запрета на трансляцию, – депутаты Стрелец и Канду.

Теперь, когда парламент принял соответствующее решение в первом чтении, Владимир Филат говорит, что правительство поступило правильно, потому что в 2009 году у населения “была информационная жажда”, поэтому онлайн-трансляции и были введены, а теперь, считает экс-премьер, такой жажды население уже не испытывает. А значит, может черпать информацию о деятельности правительства из других источников: сухих официозных сообщений с правительственного сайта, или выборочных комментариев министров после заседаний.

Я вас стесняюсь…

Самую оригинальную причину острой необходимости отказа от онлайн-трансляций заседаний правительства назвал министр юстиции Олег Ефрим, когда эта идея только обсуждалась в исполнительной власти. “Мы должны сосредоточиться на важности проектов, а не на своем внешнем виде», - заявил глава минюста. Как будто теперь, когда правительство закроет двери, министры наконец-то вздохнут свободней, начнут скакать по столам, ковырять в носах и бегать по залу в исподнем.

К обсуждению законопроекта в парламенте над мотивировочной частью серьезно поработали. Теперь главный аргумент властей: “Ни в одной из европейских стран нет такой практики”. «Мы интересовались в Бухаресте: упаси Бог, никакой трансляции. В Москве – никакой трансляции. Встречались с голландским премьером. Премьер-министр Голландии сказал нам очень четко, что у них этого нет, и не может быть, поскольку исполнительный орган должен обсуждать очень конкретно, и если министры будут заниматься популизмом, что это будет за заседание?» - говорил почетный председатель ДПМ Дмитрий Дьяков в прошлую пятницу.

Другой аргумент авторов поправок: “Мы хотим, чтобы заседания правительства перестали быть телешоу, а превратились в работу, чтобы на них принимались решения, которые необходимо принять. Некоторые министры Либеральной партии говорили, что не могли высказаться потому, что на них были направлены камеры и из-за этого они голосовали за законопроекты, за которые не хотели голосовать, но за которые выступало большинство”.

В ответ бывший вице-премьер, министр экономики Александр Муравский написал в социальных сетях, что на европейский опыт в данном вопросе власти могут ссылаться только тогда, “когда в Молдове будет создана крепкая система противовесов исполнительной власти, введена неотвратимость наказания высших чинов за акты коррупции, более-менее справедливая система правосудия и укреплено доверие населения к государственным институтам”. Вот тогда “можно будет и двери закрыть. Ну а уж если министр не может высказать свою позицию перед камерами или в присутствии прессы, то что он делает в правительстве?”.

Политический аналитик Игорь Боцан тоже считает, что насаждать европейские стандарты правительство начало явно не с того конца: “Все эти ссылки на опыт европейских стран оправданы только в том случае, если бы ответственность у нас была такая же, как в европейских странах. Сначала нужно разобраться с этим вопросом, довести борьбу с коррупцией до европейского уровня, а уже потом, в самую последнюю очередь, отменять онлайн-трансляции заседаний. И вообще, это крайне нечестно со стороны властей – сначала дать возможность гражданам РМ виртуально присутствовать на заседаниях, а потом у них такую возможность отобрать, ссылаясь на то, что в Европе так не принято, а министры стесняются высказывать свое мнение на всю страну”.

Коммунисты подозревают, что не в европейском опыте дело и правительство не зря затеяло все эти игры с транспарентностью работы правительства в предвыборный период – закрытый характер заседаний, считают они, позволит правящим партиям тайно провести через правительство целый ряд решений “не для общего пользования”. “Вы намерены заняться какими-то темными делами, и не хотите, чтобы общество об этом узнало. Или не хотите, чтобы всем было известно о противоречиях в коалиции по поводу массовой приватизации, которую вы готовите”, - заявил депутат Анатолий Загородный.

Мажоритарии подозрения коммунистов подтвердили. Бывший председатель Союза журналистов РМ (а значит, человек по долгу службы обязанный бороться за максимальную свободу слова и гласность), а ныне депутат Валериу Сахарняну, проявив полную политическую недальновидность, так прямо и сказал: “Мы не можем позволить, чтобы все, что обсуждается в правительстве, стало известно всему народу” (!).

Монополия на гласность

В связи с тем, что очень скоро правительство заработает в закрытом режиме, Национальный совет по участию – консультативный орган, созданный при премьер-министре три года назад для обеспечения связи с гражданским обществом, - решил возложить на себя функции рупора гласности. И еженедельно, за несколько часов до заседаний правительства, проводить пресс-конференции, рассказывая общественности, какие вопросы будет решать кабинет министров, что за ними стоит и к чему они могут привести.

В принципе, “переводом” принимаемых правительством решений на доступный язык НСУ занимается уже два с половиной месяца. Как объясняла вице-председатель Национального совета по участию Антоница Фонарь, “очень часто названия проектов, включенных в повестку, мало о чем говорят. Поэтому мы попытаемся “перевести” эти документы, чтобы люди поняли, куда и на что тратятся миллионы леев”. Но теперь, после того как правительство окончательно закроет двери перед прессой, еженедельные пресс-конференции НСУ станут более актуальными.

Как заявил председатель Национального совета по участию Сергей Остаф, “боязнь вынести сор из избы и публично высказать свою точку зрения на заседаниях правительства при нынешней прозрачности заседаний привели к тому, что правительство сильно потеряло в качестве принимаемых решений”.

У г-на Остафа вообще сложилось впечатление, что некоторые министры не читают проекты законов. Поэтому, с одной стороны, решение о запрете онлайн-трансляции заседаний в какой-то мере оправдано. Однако с другой, по словам Сергея Остафа, уже сейчас в деятельности правительства наблюдаются проблемы с транспарентностью: приглашенным на заседания представителям гражданского общества не дают высказывать свою точку зрения на принимаемые проекты, “а на последнем заседании правительства пакет законопроектов и поправок на тему борьбы с коррупцией был обсужден и одобрен всего за 20 минут – это вообще не вписывается ни в какие рамки!”.

В общем, Национальный совет по участию после введения запрета на онлайн-трансляции собирается бдить. И сообщать населению обо всех телодвижениях и подозрительных проектах, рассматриваемых в правительстве: чтобы тайное стало явным.