Сегодня Молдова прощается с одним из самых величайших деятелей культуры нашего времени – режиссером Юрием Аркадьевичем Хармелиным. Имя и творчество основателя и бессменного художественного руководителя Государственного молодежного театра «С улицы Роз» известно далеко за пределами нашей страны.
И вот 8 августа Мастера не стало. До последнего дня своей жизни, несмотря на тяжелую болезнь, он не бросал работу, продолжал репетиции, готовился к открытию театрального сезона. Потому что, как сказал он в одном из интервью для Noi.md, не может жить без работы. Предлагаем вашему вниманию фрагменты из интервью, которые Юрий Аркадьевич давал нашему сайту в разное время. Его голос, его слова и мысли – всегда с нами.
ххх
24 апреля 2018
- Сколько раз за эти 40 лет вам приходилось давать интервью – не подсчитывали? Тысячу, две?
- Вы знаете, никогда не подсчитывал, хотя мы пытаемся сохранять архив. Может быть, более полутора тысяч раз.
- Всегда спрашивают о планах на будущее, о том, что волнует, какие проблемы есть у театра, куда собираемся ехать на гастроли и где были, как себя проявили.
- А есть то, о чем вас не спрашивали, но вам хотелось бы, чтобы спросили?
- Были такие моменты, когда я, допустим, с кем-нибудь из властей ссорился, и тогда мне очень хотелось об этом рассказать, встретиться с прессой. Думал – вот если бы меня сейчас спросили, я обязательно рассказал бы о том, что произошло. Потом проходило время и это переставало быть актуальным. Но всегда есть одна тема, на которую можно говорить уже много-много лет: это наш дом, наша крыша над головой, которой так и нет. А театру уже 40 лет.
- Сменялись президенты, премьер-министры, и все обещали, что здание у театра будет…
- Каждый! Каждый обещал! Причем были вместе со мной на стройке, были в театре, я был у них у всех! И министры культуры, и заместители, и столичные мэры, и президенты, и депутаты, и послы, и премьер-министры, и министры финансов – все, кто только мог, все мне обещали. Разве что Гимпу мне ничего не обещал. И – ничего! А мне очень хочется, чтобы это здание было достроено, и чтобы у театра был свой дом. Сорок лет скитаться по улицам … были уже такие случаи, когда сорок лет водили людей… уже, наверное, пора и нам найти пристанище.
- Как вы сами объясняете феномен театра «С улицы Роз»? Ведь сорок лет существовать, и не просто существовать, а держать такую высокую планку – это же настоящий феномен, согласитесь. В чем загадка?
- Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Наверное, вот эта одержимость, которая присуща мне и тем моим единомышленникам, с которыми я работаю уже много лет, и с теми, с кем работаю недавно, но которые понимают, что вот так надо, что здесь такие правила. У нас какое-то свое понимание театра, понимание того, каким он должен быть. И я внушаю это понимание и студентам, и актерам – всем. Те, кто его принимает, - становятся единомышленниками, и мы вместе продолжаем работать. Мы все должны разговаривать на одном языке. Мы должны друг друга понимать не то что с полуслова – с полувзгляда! И у нас это получается. Не все готовы к такому восприятию театра, как мы. Ведь постоянно приходится чем-то жертвовать: выходными днями, своим личным временем. А это все нелегко, особенно когда продолжается много лет. Огромный репертуар - более 45 названий в год. Отсутствие нормальных условий. Не все это выдерживают. А остаются только те, кто готов так работать и жертвовать ради театра. Вот, наверное, в этом и феномен.
- За эти годы у вас бывали очень тяжелые периоды, когда казалось, что театр – на грани закрытия. Что давало силы бороться, откуда они вообще брались, эти силы?
- Прежде всего, я просто понимал, что я не смогу без всего этого жить. И даже тогда, когда я сам говорил – «все, хватит!», это было на полчаса. Потому что это невозможно остановить и невозможно остановиться. Даже сейчас, когда я заболел, я все время держу в голове, что слишком много людей зависят от меня, от того, что я есть на земле. Поэтому я знаю, что надо достроить театр, надо развиваться, надо работать. И это держит на ногах.
- Как видоизменялся театр за это время? Что он приобрел, а что потерял?
- Он рос творчески, рос профессионально. И продолжает расти и творчески и профессионально, достаточно быстрыми шагами. Действительно, от театрального кружка в обычной школе – до государственного театра. При театре был основан лицей, при театре основан театральный факультет Славянского университета, на базе театра проходит престижный международной фестиваль. Все это – большие вехи. Не в каждом театре такое происходит. На «Молдфест» стремятся попасть, я получил уже как минимум 180 заявок со всего мира, а фестиваль будет в декабре. Что мы потеряли? Я думаю, что мы потеряли вместе со страной: преданных, хороших людей, которые могли бы трудиться и на благо страны, и на благо театра.
- И – как менялись вы, Юрий Аркадьевич? Что приобрели и что потеряли? Может быть, потеряли иллюзии?
- Вы знаете – нет! И я даже назвал бы это не иллюзиями, а скорее – надеждами. И несмотря ни что, я человек оптимистичный, и как всегда живу с надеждой. У меня все равно есть вера, что мы достроим театр, чтобы мы будем существовать и дальше, и что по-другому и быть не может! Иначе опустились бы руки уже окончательно. А что я сумел сделать… Кроме театра, сумел вырастить прекрасных детей – собственных.
- Есть ли спектакли, которые стали для вас особенно значимыми, знаковыми, своеобразными вехами?
- Ко всем спектаклям, которые я когда-то сделал, а их было больше 250, я отношусь как к детищу. И чем дольше этот спектакль живет, тем лучше: значит, я ему дал долгую жизнь. Очень люблю, когда спектакли живут много лет. Вот «Пеппи Длинный Чулок», например, живет 40 лет! Но бывает и так, что спектакли живут недолго, и я всегда очень страдаю от этого. Чаще всего это происходит только от того, что уходят иногда такие артисты, которых нельзя заменить. В основном они уходят из жизни. Так было, когда ушла Евгения Федотовна Тодорашко, а вместе с ней ушел спектакль «Оскар и Розовая дама». Так было, когда ушел из жизни Юрий Лукич Чуприн, и ушли спектакли «Старая зайчиха» и «Очень простая история». Любимых спектаклей я назвать не могу, они все любимые, как дети, а вот вехи, как вы говорите, - да, есть. Есть такие спектакли, как «Мастер и Маргарита» по Булгакову, или «Преступление и наказание» по Достоевскому. Такими вехами были, к примеру, «Эшелон» Михаила Рощина или «А шэйн мэйдл» Барбары Лейбоу. А сейчас идут такие знаковые спектакли, как «Тройкасемеркатуз» Николая Коляды, «Падам…Падам…» Инны Гриншпун. Еще более новые спектакли – «Сиротливый Запад» Мартина Мак-Донаха, рок-опера «Белая ворона» по пьесе Юрия Рыбчинского, оперетта «Белая акация». То есть появляются новые знаковые спектакли, и детские в том числе. Их у нас расхватывают по заграницам. «Незнайку и его друзей» мы возили и в Италию, и Швейцарию, и в Израиль, и на Кипр. Есть моноспектакли, которые тоже очень хорошо идут по всему миру: «Цветы для Элджернона» по Дэниелу Кизу и «Верните мне мою жизнь, пожалуйста!» по мотивам Крупина.
- Я знаю, что вы не любите слово «актуальный» и не делаете постановок «на злобу дня». Но все-таки, почему в качестве юбилейного спектакля была выбрана именно «Мамаша Кураж»? Или это так совпало?
- Я давно заболел этой пьесой, и так получилось, что спектакль оказался готов к юбилею. Чем меня взволновала «Мамаша Кураж»? Мне показалось, что, к сожалению, там происходит то, что происходит сегодня на всем земном шаре. И в ХVII веке, и сейчас – все то же самое: война, где-нибудь бесконечно идет война! И для многих людей война - это то место, то время, те условия, благодаря которым они наживаются, богатеют. Получается, что война нужна, она выгодна кому-то? Поэтому она и не заканчивается. Вот об этом и спектакль.
- Ваши пожелания себе и театру?
- Себе как-то не принято желать здоровья, но тем не менее я понимаю, что сейчас в этом есть необходимость – как я уже говорил, я слишком ответственен за тех, кого приручил. Поэтому - здоровья. А театру – желаю наконец обрести свой дом.
- У нас все, как у всех. Даём спектакли онлайн. Я здесь работаю с художниками над новыми спектаклями. Сложно то, что мы обычно продаем билеты за два месяца до спектакля. Те, кто купили билеты электронные, там им деньги отдадут. А мы должны вернуть им денежку, которой у нас и нет... Мы все пускаем на ткани, пиломатериалы, реквизит. А теперь сложно. Трудно планировать сезон, гастроли, фестивали, наш фестиваль «Молдфест.Рампа.Ру», который традиционно проходит каждую осень. Вообще, работаем удаленно. Художники и художники по костюмам шлют мне эскизы, мы все согласовываем. С администрацией тоже. Артисты учат тексты новых спектаклей, которые я собираюсь ставить. Для меня такие перерывы немыслимы... Я должен работать, чтобы жить.
Очень тревожусь из-за непонятной ситуации с переездом в новое здание, который из-за карантина и кризиса вновь откладывается на неопределенный срок. С обещанной стройкой даже не знаю, что сказать... В такое сложное время... Но ждать я больше не могу... 43 года без собственной крыши над головой... И ребят моих лучших зовут по разным театрам в Россию, Беларусь, Украину... Я очень переживаю...
Добавить комментарий